– Что это?
Все посмотрели туда. На фоне белого облака темнела точка, стремительно снижаясь с высоты.
– Еще один дракон? – спросил Джаку.
– Нет, он крыльями не машет. – Прищурившись, Бершад вгляделся в приближающееся пятнышко и похолодел.
– Это корабль из драконьих костей, – сказала Эшлин.
Неподвижные крылья на самом деле были длинными балками, торчащими из корпуса корабля, с привязанными к ним кожистыми парусами, наполненными ветром. Вместо мачт над палубой высился огромный раздутый мешок, соединенный сотнями канатов и тросов с корпусом, сделанным из странной мешанины металла и драконьих костей.
– Не может быть, – пробормотал Джаку. – Корабли – не воробьи.
– Если десятитонный красноголов способен летать, то и корабль тоже, – заметила Эшлин.
– Это какая-то неправильная логика, – заявил Фельгор, перерубая растяжки, удерживающие на палубе еще один бочонок сухарей.
– Нет, это самая обычная транзитивность, – сказала Эшлин.
– Транзи-что?
– Да забудь ты про логику, – сказал Бершад, не сводя глаз с корабля-неболёта. – Меня куда больше волнует, что именно он собирается делать, а не то, как он это делает.
Все следили за приближением корабля. Ветер утих, сменившись жутковатым штилем. Обвисшие паруса тихонько хлопали о мачту. Один из папирийских матросов нервно щелкал затвором арбалета.
Неболёт приблизился к первому фрегату и сбросил на него какой-то шар.
– Он обосрал их, что ли? – удивился Фельгор.
В следующий миг фрегат взорвался. Обломки дерева, обрывки парусов и горящие тела разлетелись над морской гладью, как горсть мелкой гальки, которую швырнули в озеро. Уцелевшие воины, сброшенные с палубы за борт, отчаянно били по воде руками, но тяжелые доспехи, надетые перед битвой, быстро утянули всех на дно.
Два оставшихся фрегата повернули в разные стороны, и вправду напоминая черепах, пытающихся улизнуть от голодного наги-душеброда. Неболёт снизился и пролетел между двумя фрегатами, осыпая их градом стрел. Ярко полыхнуло пламя, раздались взрывы, хотя и не такие мощные, как первый, и оба корабля тоже затонули.
– Взрывчатые стрелы, – пробормотала Эшлин.
Над морем витал запах горящего драконьего масла.
Неболёт снова набрал высоту и сменил курс, направляясь прямо к беглецам.
– Эшлин, надо бы…
– Знаю. – Она закатала рукав и направилась на корму. – Отойдите все подальше.
Неболёт был примерно в двух лигах от беглецов. Эшлин привычным рывком пропустила драконью нить через сжатый кулак, процарапав кожу до крови. Облако искр окружило вытянутую руку, на подставленную ладонь опустился клубок молний, шипя и потрескивая от напряжения. Как только неболёт приблизился на лигу, Эшлин метнула в него молнии.
Выпущенный разряд зигзагом расколол небо, ударил в нос корабля и растекся по корпусу. Никаких повреждений. Неболёт не изменил курса.
– Черные небеса, – выругалась Эшлин. – Нужен божий мох, чтобы увеличить силу заряда.
– Божьего мха у нас не осталось, – сказал Бершад. – Я съел последний комок, когда сражался с красноголовами.
Все снова уставились в небо.
– А пусть твой дракон на него нападет, – сказал Фельгор, указывая на серокрылую кочевницу, которая парила над берегом, следя за неболётом.
– Как это? – спросил Бершад.
– Ха, все знают, что дракон за тобой хвостом увивается, Сайлас. Вот и науськай его.
– Фельгор, это же не дрессированная собачка!
– Ну, у тебя в жилах драконья кровь или что-то в этом роде. Так что давай попробуй, – проворчал Фельгор.
Драконья кровь. Не совсем так, но не то чтобы совсем не так.
Бершад обернулся к Хайден. Вдова сжимала короткий меч, будто готовилась швырнуть его в неболёт.
– Дай-ка сюда.
Бершад схватил протянутый клинок и вспорол себе ладонь.
– Ты что задумал? – спросила Эшлин.
– Самая обычная транзитивность, королева, – ответил он, дожидаясь, пока в горсти не наберется целая лужица. – Когда ты прикладываешь к своей драконьей нити божий мох, то можешь уничтожить целое войско. А как нам известно, между моей кровью и божьим мхом тоже существует какая-то связь.
– Ага, известно, – буркнул Фельгор. – От божьего мха у тебя отрастают отрубленные ноги.
– Так вот, давай проверим, что произойдет, если смазать драконью нить моей кровью. – Бершад вытянул окровавленную руку и заметил сомнение во взгляде Эшлин. – Все равно ведь через минуту погибать.
– Ладно, – согласилась Эшлин, подставляя ему запястье.
Бершад растер свою кровь по ее предплечью. Как только он коснулся Эшлин, все его тело завибрировало от разряда энергии.
Новое облако ярких искр облепило руку Эшлин, а потом разряды взбежали к плечу и обволокли все тело, с головы до пят; волосы встали дыбом и зашевелились.
– О боги, – прошептала Эшлин, пораженная нахлынувшей силой.
Бершад отступил на шаг. Драконья нить раскалилась добела, будто обломок железа, который провел много часов в кузнечном горне. Кожа запястья Эшлин зашкворчала, на Бершада пахнуло жареным мясом.
– Эшлин! – встревожился он.
Она не ответила. Из приоткрытого рта вырвался стон – то ли от боли, то ли от экстаза. Глаза остекленели.
Неболёт был уже в двух сотнях локтей над палубой их судна.
– Эшлин!
Она вздрогнула и направила руку на приближающийся летучий корабль. Выпустила молнии.
Яркая вспышка. Ужасающий грохот. Ослепительный свет застил глаза.
Что-то раскатисто затрещало, как будто весь мир был деревянным и его разломили пополам.
Когда к Бершаду вернулось зрение, оказалось, что неболёт, объятый огнем, падает в море.
Молнии, лучившиеся из тела Эшлин, исчезли, как пламя задутой свечи. Эшлин обмякла, и Бершад подхватил ее на руки как раз тогда, когда горящий неболёт рухнул в воду. В тот же миг огромная волна, хлынув через борт, окатила всех на палубе.
– Эшлин… – Бершад дотронулся до ее щеки; холодные капли морской воды быстро испарялись с разгоряченной кожи. – Что с тобой?
Эшлин открыла глаза. Сглотнула. Поморщилась. Коснулась горла:
– Все в порядке. В глотке дерет.
Бершад подозвал Хайден, взял у нее фляжку, напоил Эшлин. Она жадно заглатывала воду.
– Хоть что-то получилось? – наконец спросила Эшлин.
Бершад взглянул влево, где дымящийся остов сожженного неболёта быстро погружался под воду.
– Получилось.
– Других неболётов нет?
