– Да. Ни баронов, ни воинов в нем не осталось. Мои люди заперли все ворота. Сейчас мы в безопасности, но замок может обернуться для нас ловушкой.
– Мы тут надолго не задержимся, – сказала Каира. – Как обстоят дела, Озирис?
– Мои аколиты уже проверили подвалы и обнаружили запасы драконьего масла. Этого количества как раз хватит для работы моего аппарата. Я начал подготовку к его активации.
– Аппарат? Активация? – переспросил Децимар. – Что происходит? Я думал, что мы выполним миссию и вернемся в Баларию.
– Наша миссия только начинается, – заявила Каира.
– Как это?
Каира взглянула на Виру. Они еще раньше договорились между собой, что об остальном Децимару лучше услышать от Виры.
– Императрице нужно отдохнуть, – сказала Вира и хлопнула Децимара по плечу. – А нам с тобой неплохо бы подкрепиться. Встретимся на кухне через двадцать минут.
Вира отвела Каиру в безопасное место и направилась на кухню. Децимар сидел за столом в одиночестве, с початой кружкой кофе и нетронутым ломтем хлеба; он уныло смотрел в окно, но улыбнулся, увидев, что вошла Вира.
– Вы, альмирцы, настоящие дикари во всем, что касается уборных и поведения за столом, но, как ни странно, знаете толк в кофе.
– Я не из Альмиры, – сказала Вира, усаживаясь рядом с ним.
Впервые за много месяцев она сняла свои доспехи из акульей кожи и надела чистую черную рубаху.
– А, ну да, – кивнул Децимар, уставившись в кружку.
– Ты как? – спросила Вира.
Он удивленно склонил голову набок:
– За все годы моей службы меня никто об этом не спрашивал. Вот уж не думал, что вдову интересуют мои чувства.
– В последние несколько дней нам было очень тяжело, – сказала Вира. – А тут еще это убийство баронов… Совсем не то, что тебе посулили, когда ты согласился помочь Каире.
– Меня не пугает кровопролитие. Я согласился помочь, потому что Каира обещала захватить Альмиру для империи. Почему мы до сих пор не возвращаемся в Баларию?
– Мы захватили не всю страну, а только один замок.
– Ты считаешь меня полным дураком?
Вира отломила хлебную корочку.
– В Баларию мы не вернемся. Никогда.
– Вы с императрицей там что-то натворили?
– Я, как и все мои сестры по ордену вдов, посвятила свою жизнь защите папирийского императорского рода, который существует вот уже тысячу лет.
– Это не ответ на мой вопрос.
– Ганон пытался убить Каиру. Я ему не позволила.
– Ты убила императора Баларии?
– Я сделала все возможное, чтобы сохранить Каире жизнь.
– Почему ты готова умереть за эту девчонку? Ты убила императора, совершила безумное похищение Линкона Поммола…
– Это моя работа. Моя единственная работа.
– Но я на это не подписывался. И не собираюсь отказываться от родины лишь потому, что у папирийских вдов гипертрофированное чувство ответственности.
Вира съела еще кусочек хлеба.
– А ради чего ты откажешься от родины?
Децимар замялся.
– Ради денег? – спросила Вира.
– Нет.
– Ради земли и поместья?
– Нет.
– Ради спасения моей жизни?
Децимар поморщился.
– Я никогда не брошу Каиру. А она больше не покинет Альмиру. Но здесь мы уцелеем только благодаря твоим лучникам. Разумеется, ты можешь вернуться в Бурз-аль-дун и помочь Актусу Шипу и его армии захватывать соседние страны, устраивать кровопролития и жестоко подавлять мятежи. А я погибну.
– Вира, ты мне очень нравишься. Но ты же не безвинная жертва! Ты только что помогла Каире уничтожить безоружных людей.
– Предателей.
– Каждый человек что-то предает. Чем один правитель отличается от другого? А мы люди подневольные, должны исполнять приказы.
– Все не так просто.
– А ты мне объясни.
Вира отодвинула кусок хлеба подальше по столу.
– Ты же был на одном из неболётов, которые разгромили флот Линкона.
– Да.
– И сколько человек погибло в тот день от бомб Озириса и ваших взрывчатых стрел?
Децимар покрутил в руках чашку:
– Сотни, а может, и тысячи.
– Тысячи, – повторила Вира. – За один день. А пока мы с тобой здесь разговариваем, Актус Шип убивает тысячи листирийцев. Безнаказанно.
– И к чему ты ведешь?
– К тому, что Актус Шип будет и дальше применять неболёты только для кровавой расправы. Я в этом совершенно уверена. А Каира хочет использовать их для исследований, для торговли, для помощи голодающим беднякам. Если ради того, чтобы она достигла своей цели, потребуется убить алчных пирующих баронов, я это сделаю. И потом буду спать безмятежно, как младенец.
Вира очень надеялась, что последнее заявление прозвучало искренне и убедительно, хотя на самом деле ее с восемнадцати лет преследовали кошмары.
– Я просто прошу тебя дать ей шанс, – доверительным шепотом произнесла она. – Вот и все.
Децимар отпил кофе.
– Что ж, договорились. Хотя, конечно, это не имеет особого значения. Ты права: Актус Шип не изменит своего поведения, а значит, начнет преследовать Каиру. То есть нас. И не будет разбираться, кто здесь прав, а кто виноват, даже если я в мундире имперского лучника выйду на парапет и начну призывно махать руками, как последний придурок.
– Озирис Вард утверждает, что сможет обезоружить армаду. У него есть какое-то устройство.
– И как ему это удастся? Он что, собирается сделать замок невидимым?
Вира допила кофе из кружки Децимара.
– Вот это мы с тобой вдвоем и узнаем.
30
Джолан
Альмира, Черный Утес
Джолан вел вдов по городу. На тихих улочках изредка мелькали факелы баларских патрульных; Джолан старался их избегать.
Сосоне шла следом. Она зачем-то приторочила свой жуткий тесак к поясу Джолана сзади. Тесак оказался увесистым, и Джолану все время приходилось подтягивать штаны, и без того великоватые.
– Куда это горожане подевались? – спросил Джолан.
– Жители захваченных городов ночью сидят по домам, – объяснил Камберленд. – А если уж над головой висит летучий мешок драконьих костей, то лучше и вовсе носа на улицу не высовывать.
