Симеон опять сузил глаза, пристально посмотрел на Эшлин, потом перевел взгляд на перчатку и начал поворачивать защелки на запястье. Из перчатки с шипением вырвался воздух, встопорщенные драконьи чешуйки обвисли. Симеон снял перчатку, и Эшлин заметила, что из его запястья высунулся шип; на коже осталась черная отметина, от которой во все стороны протянулись черные жилы, как трещины по зеркалу. Значит, доспех соединялся с телом.
Симеон швырнул перчатку в клетку Эшлин и приказал Хауэллу:
– Дай ей инструменты.
– Может, не надо, командир? – спросил Хауэлл. – Перчатка-то работает.
– А что, я спрашивал твоего мнения? – вызверился Симеон. – Делай, как велено.
Золотозубый пират заворчал, но просунул сквозь прутья клетки драконьи кости, магниты и различные инструменты.
– Бумаги мне тоже нужны, – потребовала Эшлин.
– Какие бумаги?
– Все, что есть на столе.
Симеон фыркнул:
– Ладно, читай, пока не надоест. Но если к завтрашнему утру ты не починишь перчатку, то я распилю Фельгора.
– Ясно.
Симеон и пираты вышли и притворили за собой тяжелую круглую дверь, на которой со щелканьем закрылись замки.
Фельгор вздохнул с облегчением, а Эшлин начала изучать документы: сотни страниц диаграмм и чертежей, план застройки полигона, схемы полярности и ориентации магнитов, внутреннее устройство механического паука.
– Уф, спасибо, – сказал Фельгор. – Я чуть не обосрался со страху.
– Рановато еще меня благодарить, – отмахнулась Эшлин, пролистывая описание гидравлической системы механических паучьих лапок.
– Ладно, не буду тебе мешать. – Фельгор взял куриную косточку, переломил ее пополам и начал обрабатывать одну половинку острым концом другой. – Пока ты разбираешься с перчаткой, я соображу, как выбраться из клетки. – Он приступил к работе, высунув язык от усердия.
Эшлин взглянула на Фельгора:
– Баларский замок вообще невозможно взломать, а уж тем более отмычкой из куриной косточки.
– Во-первых, нет такого замка, который невозможно взломать. А во-вторых, этот устроен примитивно: никаких предохранительных защелок, всего четыре штифта. В замках Заводного города штифтов как минимум пятнадцать.
– Наверное, это первый замок, который сконструировал Озирис Вард. Прототип. – Эшлин огляделась. – И доспехи Симеона – тоже прототип. В этих документах должно быть описание.
Страницы заплесневели и пожелтели от старости. Заметки Озириса были сделаны скорописью, на каждой записи стояли число и месяц паргосского календаря.
19-е эчтара 217 лета
Открытие. Для консервации костей ящеров необходима кровь опытного образца номер один. Главная проблема: как добыть нужное количество.
21-е ломаса 218 лета
Разработан и внедрен непрерывный цикл производства концентрированного раствора. Опытный образец номер один жалуется на сильную боль, однако нет никаких свидетельств того, что устройство угрожает его жизни. Начато производство законсервированных драконьих костей в промышленном масштабе.
Второй заказ Окину сложнее. Вес. Маневренность. Препятствия для создания стабильного экзоскелета. Предположительное применение электростатической энергии, черпаемой из организма носителя. Заряд драконьего волокна низок, но с помощью обнаруженной мной магнитной руды его можно усилить в достаточной мере для работы прототипа. Начата разработка конструкции.
– Нашла что-нибудь полезное? – спросил Фельгор из своей клетки.
Эшлин перевернула страницу и обнаружила чертежи и схемы для доспехов Симеона. Восемнадцать магнитов размещались в критических точках напряжения, в том числе на запястьях, а значит, магнит был и в перчатке. Отлично. Вдоль позвоночника тянулись две драконьи нити. Уравнения на полях объясняли основные принципы работы устройства.
– Да.
– Ты уверена, что сможешь починить перчатку? От этого зависит, как пройдет мое утро.
– Вроде бы уверена, – ответила Эшлин.
Она изучила магниты, которые принес ей Хауэлл. Они сильно притягивались друг к другу – хороший признак. Необязательно было досконально разбирать чрезвычайно сложный метод ориентации магнитов, который использовал Озирис, поскольку у Эшлин уже имелись два противоположно заряженных магнита.
– Вроде бы? Значит, только «вроде бы» отделяет мою задницу от Симеоновой пилы?
– Совсем недавно их вообще ничего не разделяло.
Фельгор что-то пробурчал себе под нос и снова стал ковырять в замке куриной косточкой. Через несколько минут он опять нарушил благословенную тишину:
– Эшлин!
– В чем дело? – спросила она, не отводя глаз от запутанного уравнения.
– Как ты думаешь, Сайлас выжил?
Эшлин помедлила, перевела взгляд на Фельгора:
– Его утыкали арбалетными болтами, когда в его крови еще была высокая концентрация божьего мха.
– Но он упал в воду ничком. И не двигался. А потом его унесло течение, я сам видел.
– И я тоже.
Эшлин подцепила драконью нить на запястье, до боли вдавила ноготь в кожу, поморщилась:
– Поспал бы ты, Фельгор.
Через два часа непрерывного чтения Эшлин наконец-то поняла, в чем заключается проблема, и остаток ночи изучала перчатку, чтобы найти способ ее починить.
За час до рассвета Эшлин наконец закончила работу. Фельгор храпел в своей клетке и бормотал про какую-то Кико. Эшлин отложила перчатку и снова взялась за кипу заметок Озириса.
7-е крима 219 лета
Прототип завершен. Доспехи, как и спинное волокно призрачного мотылька, будут реагировать на кровь носителя. Устройство представляет собой практически несокрушимую броню, но носитель должен быть очень силен, чтобы им управлять. Все правители Терры захотят обзавестись таким устройством. Но это грубая конструкция с несовершенным дизайном и ограниченной сферой деятельности. Магниты перчатки позволят мне провести ряд опытов с гидравлическими рычагами. Дальнейшее использование прототипа нецелесообразно. Я способен на большее.
Однако же ничего не пропадает даром. Создание этого устройства дает возможность значительно расширить области его применения. Человеческое тело в своем естественном состоянии слишком несовершенно и слабо. Защитная броня представляет собой временное и неудовлетворительное решение проблемы. Природные ресурсы этого острова помогут мне усовершенствовать человека, сделать его безупречным. Следует начать с основ. С базовых элементов. Утром начну опыты над насекомыми.
Эшлин пролистала несколько страниц со схематическими изображениями насекомых, в основном пауков и богомолов с искусственными конечностями. После этого Озирис начал ставить опыты на теплокровных животных. На этот раз его интересовали внутренние органы. Описание экспериментов над крысами по вживлению искусственного сердца размером с желудь занимало около полусотни страниц, с рисунками, чертежами и диаграммами. Наконец Эшлин попались заметки, сделанные торопливым небрежным почерком.
