Я оставался здесь, пока не ушли Нала с Ингрид и Вестоном – им предстояло обсудить новые обязанности и задачи. Остальные тоже начали расходиться.
Поднимаясь на нужный этаж, я отметил, что в штабе царила жуткая тишина. Жуткая – не в смысле непривычная. По ночам в штабе было спокойно, потому что большинство охотников отправлялись на миссии. А сегодня все здесь – но почему-то все равно очень тихо. Наверное, из-за этого, оказавшись на сорок четвертом этаже, я отчетливо услышал какой-то шум из душевой и пошел туда, а не к себе в комнату.
Мерное журчание воды. И сдавленные всхлипы.
Я окаменел и с бешено бьющимся сердцем прислушался. Это и впрямь всхлипы или мне показалось?
Правильнее уйти к себе в комнату, послушать там музыку, или почитать, или сериал глянуть. Но я не сдвинулся с места. Немного помедлил. И снова напряг слух.
Вот, снова. Этот звук, кинжалом вонзившийся мне в грудь.
Я уставился на дверь. Нельзя же просто вломиться в женскую душевую. Так дела не делаются. Но я твердо знал, кто плакал там внутри, и не мог просто взять и уйти. Не по душе мне это. Да, о своей прошлой личности я ничего не помнил, однако понял, что сидеть сложа руки – это не про меня. Особенно если этот кто-то – Рокси.
Отбросив сомнения, я постучался и напряг слух в ожидании ответа. Его не последовало. Только шум воды – и тихие всхлипывания Рокси, которые я теперь слышал еще отчетливее.
Стиснув зубы, я взялся за ручку и открыл дверь.
Меня обдало волной густого пара. Ничего не видно.
– Рокси? – тихо позвал я, озираясь по сторонам. Зеркала над раковинами запотели, на плитках дрожали капельки конденсата. Сколько Рокси здесь просидела? С ней ничего не случилось? Она не навредила себе?
Движимый тревогой, я пошел мимо раковин к душевым кабинам. И так обнаружил ее.
Рокси сидела на полу самой дальней душевой кабины, поджав ноги к груди и уткнувшись лицом в колени. Ее длинные волосы покрывалом лежали на трясущихся плечах и спине. Она рыдала. Проклятье! Она действительно рыдала.
Позабыв про осторожность, я в три шага оказался рядом с Рокси, сел рядом на влажный пол и молча прижал ее к себе. Благо Рокси была не полностью голая, а в майке и нижнем белье – мне не хотелось, чтобы потом она чувствовала себя неловко.
Рокси застыла, и я мысленно выругался. Проклятье. Неужели заходить в душевую было ошибкой? Рокси сейчас вышвырнет меня отсюда и никогда больше не заговорит со мной? И тут я почувствовал, как она судорожно сжала в пальцах мою рубашку. А спустя секунду подалась вперед, крепко меня обнимая.
И плевать, что я сразу же вымок до нитки. Плевать, что мы сидели на полу в душевой, куда в любую секунду мог кто-нибудь зайти и нас обнаружить. Единственное, что имело значение, – это Рокси. Ради нее я здесь. Чтобы утешить и поддержать ее. Пусть выплеснет свою боль.
– Ты не виновата, – прошептал я, гладя ее по мокрым волосам. – Ты сделала все, что могла.
Я так и не понял, правильные ли слова подобрал, потому что Рокси затряслась еще сильнее от сдавленных рыданий. Слезы смешивались с потоком льющейся на нас воды, а тихие звуки, которые издавала Рокси, растворялись в его шуме.
– Это из-за меня… иначе… ничего бы не произошло. – Голос Рокси, такой тонкий и надломленный, резал будто ножом. Я невольно еще крепче прижал ее к себе.
– Кто знает, – тихо возразил я.
– Нет. – Подняв голову, она уставилась на меня опухшими красными глазами. – Амелия не воскресла бы, и мы не поехали бы в Париж. Никого бы не ранило. Доминика и Ма… Максвелл были бы с нами, а не лежали бы в гробах.
Ее голос сорвался.
Я просто обнимал ее, поглаживая по руке. Наверное, все мои слова не имели значения. Рокси все равно корила бы себя. Хорошо, что она больше не грызла себя изнутри – именно этим она занималась последние дни, – а позволила горю вырваться наружу. Это ничего не изменит, но ей станет легче. Я надеялся, что станет.
Понятия не имею, сколько мы просидели на холодном полу. Рокси постепенно расслабилась, всхлипывала все реже, пока совсем не затихла. Вода остыла. Почувствовав, что Рокси замерзла, я повернул кран. Наступила тишина, которую нарушали лишь наше дыхание и мерный стук капель.
Убедившись, что Рокси совсем успокоилась, я помог ей подняться. Быстро оглядевшись, схватил огромное полотенце и набросил его на Рокси. Ее белье насквозь промокло и прилипло к коже – и, видимо, во мне осталось что-то от джентльмена, потому что я отвернулся, позволяя ей переодеться и вытереться. Сам я тем временем снял влажную футболку и обувь. Остальное потом.
Рокси не издавала ни звука, однако я почувствовал ее взгляд и обернулся. Она стояла передо мной в одном полотенце. Длинные волосы закинуты за спину, и ничего не скрывало шрам у нее на плече. Из-за воды кожа Рокси немного порозовела. Несколько капелек стекло по ключицам вниз. Вздрогнув, я попытался подавить все мысли и реакции, переходящие границы дружбы. А Рокси сейчас нужен именно друг.
Я хотел коснуться шрама у нее на плече, но одернул себя и просто посмотрел ей в глаза.
– Болит?
– Больше нет… – помотала головой Рокси. – Ни разу с тех пор, как Амелия исчезла.
Кивнув, я протянул ей руку:
– Пойдем.
Поколебавшись, Рокси все-таки взяла меня за руку и позволила вывести себя из душевой. Я мысленно молился, чтобы по дороге в комнату нам никто не встретился. Вряд ли Рокси понравится, если кто-то еще увидит ее в таком состоянии. Уже то, что она приняла мою помощь, – чудо.
Мы быстро добрались до спальни Рокси, и я нерешительно замер в дверях. Поспешно отвел взгляд, когда она сбросила полотенце. Только услышав шорох одеяла, я осмелился снова посмотреть на Рокси. Она лежала на постели, свернувшись калачиком. От такого зрелища сердце у меня заныло.
– Мне посидеть с тобой, пока ты не уснешь? – Слова сорвались с губ прежде, чем я успел их осознать.
Наши взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание. Сердце почему-то забилось быстрее – особенно когда Рокси незаметно кивнула.
Ладно. Ладно… Все в порядке. Я уже лежал с ней в одной кровати, и ничего. К тому же Рокси не в том состоянии, чтобы переходить к чему-то серьезному. Один взгляд на ее лицо – и я понял, что должен сделать. Оставалось надеяться, что это правильное решение. Чувствуя себя совершенно беспомощным, я закрыл дверь, снял мокрые джинсы и в одних боксерах залез к Рокси в кровать.
Уже давно стемнело, свет в комнате потушен, поэтому мы лежали в кромешной темноте. Рокси, свернувшись калачиком, и я у нее за спиной. Собравшись духом, я придвинулся ближе и обнял ее. Как и в душевой, Рокси сначала напряглась, но затем подалась назад – в какой-то миг я кожей почувствовал ткань ее майки. Из груди у меня вырвался вздох облегчения.
Мы молчали, но слова нам не нужны. Я гладил Рокси по плечу, прислушиваясь к ее дыханию, пока она совсем не расслабилась в моих объятиях. Я остался с ней, как она осталась со мной в ту ночь.
