И не человека, который пытается найти общий язык, как тогда, в саду. Наверное, так вороны и смотрят на червяка.
Вот склюнуть тебя сейчас или сначала вон того, соседнего? Или ты вкуснее?
Быть вкуснее его высочество не желал, но кто ж его спрашивал? Проклятие преотлично работало.
Пауза затягивалась. Адриенна ждала. Наконец кардиналу все это надоело, и он негромко кашлянул, намекая, что хорошо бы и того… обряд?
Опомнился и Филиппо Третий. И наступил сыну на ногу. Его высочество неподобающе хрюкнул и подал руку Адриенне.
– Прошу вас, дана.
– Возлюбленные чада Божии, – хорошо поставленным голосом начал церемонию кардинал. – Сегодня мы собрались здесь…
Помолвка – еще не свадьба. Но все же клятвы даются перед Его алтарем. И нарушаются крайне редко. Это стряпчего обмануть можно.
А Его – не стоит.
Мия
– Дорогая племянница, все просто замечательно!
Мия решительно так не считала. Вот что может быть замечательного в предложении руки и сердца?
Все?
Так чтоб оно к вам посваталось!
Счастье имело вид высохшего стручка лет семидесяти. С венчиком седых кудрей вокруг лысины и, на взгляд Мии, откровенно страшного.
Ничего не забыла?
Ах да! У него внуки уже старше, чем Мия!
Девушка всего лишь один раз сходила с матерью к причастию, но этого хватило. Яркая и эффектная, Фьора привлекала в том числе и мужское внимание. А когда появилась с дочерью…
Стоит ли удивляться, что ньор Аугусто Кинио заинтересовался девушкой. А там и поговорил с ньором Джакомо.
Дядя? Дядя подумал и решил, что брак будет неплохой. Между прочим, у ньора Аугусто восемь кораблей.
Восемь!
Кораблей!
Если обговорить вдовью долю для молодой жены… так почему бы и нет? Потерпит три-четыре года, ничего с ней не случится. Ну пять-шесть… у нее еще брат есть. И сестры. Тоже расходы.
А вообще, предложение очень выгодное. И для Лаццо, и для Кинио… дела объединить.
Вот и шла Мия за теткой.
Фьора эту идею решительно не одобрила, но опекуном ее детей считался дан Джакомо, так что право голоса у нее было только совещательное.
А вот право совета…
Вот и скамейка. И сидит этот стручок, и козлом от него, простите, воняет на всю округу. Смотреть тошно. Катарина остановилась в двух шагах от скамейки и доброжелательно улыбнулась. Жаль, ньор Аугусто со скамейки не упал.
Мия изобразила пай-девочку.
Руки сложены на животе, голова опущена, взгляд в землю.
– Ньор Аугусто, я не могу оставить вас наедине с моей племянницей, – пропела ньора Катарина. – Но я могу посидеть в беседке… недолго.
И подглядывать. Кто бы сомневался?
Ньор Аугусто не был в претензии. Он козлячьим тенором поблагодарил ньору за любезность и дружелюбно улыбнулся Мии.
Половины зубов у него тоже не было.
– Дана Мия, вы просто очаровательны.
– Благодарю вас, ньор Аугусто, – кивнула Мия.
Она внимательно следила за теткой. Вот-вот… та уже отошла на достаточное расстояние. Но свободно говорить пока еще нельзя. Жаль… ждем…
– Дана Мия, я умоляю вас, присядьте рядом. Дядя вам рассказал о моем предложении?
– Да, ньор Аугусто. – Мия впервые поглядела мужчине в глаза и улыбнулась. – Рассказал.
И присела рядом на скамейку.
Ньор Аугусто оживился. Кажется, девочка умненькая? Что ж, это хорошо… ему как раз нравились вот такие, чтобы свеженькие, хорошенькие… только вот в борделе они очень дорого стоят. А тут…
И вся его будет.
И он у нее будет первым… ньор Аугусто даже облизнулся.
– Я тебе буду хорошим мужем, если ты будешь послушной.
А если нет, он получит еще больше удовольствия, наказывая непослушную супругу.
Мужчина положил дане руку на коленку.
Мия посмотрела ему прямо в глаза.
– Вы же меня не боитесь, правда, ньор?
И улыбнулась.
За секунду лицо девушки изменилось.
Оно словно почернело, провалился куда-то внутрь нос, растянулся в хищной улыбке громадный лягушачий рот, блеснули острые иглы зубов, поползли по щекам язвы…
– Я голо-одная… – шепотом протянул жуткий монстр. И на руке его блеснули длинные черные когти.
Вот где ньор Аугусто сидел, там и упал.
Мия завизжала, не забыв набросить на лицо вуаль. Обратные изменения она начала практически сразу, как только ньор начал валиться со скамейки, но тетка бегает слишком быстро. Это плохо…
А вот теперь хорошо.
Эту морду они с мамой четыре дня отрабатывали.
Требовалось нечто такое, что легко поменять, легко вызвать… что тут страшного?
Отрастить-убрать ногти? Секунда.
Цвет кожи? Да тоже, в общем-то, быстро. Нос, конечно, никуда особо не проваливался, Мия просто его уменьшила, а на черном фоне и получилось незаметно. Рот растянуть несложно.
Самым трудным были клыки. Но какое впечатление они произвели… черт!
Опять язык наколола!
Их изменять было сложнее всего, поэтому Мия начала, еще пока шла вслед за теткой. И сейчас спешно трансформировала их обратно.
Тетка визжала, прибежали слуги, примчался ньор Джакомо, послали за лекарем…
Увы.
Спасти сластолюбивого ньора Аугусто возможным не представлялось. К большой радости его наследников, которым совершенно не нужна была новая молодая мачеха, да еще и капиталами с ней делиться, – лекарь определил разрыв сердца.
Ньор помучился пару часов и скончался. Увы – без причастия и исповеди. Не приходя в себя.
Мия его не пожалела. Может, если бы он был более приятным человеком или от него так не воняло козлом, не блестели так похотью глаза…
Козел и есть. И точка!
Фьора объявила, что у нее жуткая мигрень, и сразу же удалилась к себе. Лгать она не умела и опасалась чем-нибудь выдать свою радость.
Мия рыдала.
Она перенесла тяжелое нервное потрясение. Бедный ньор Кинио, он просто взял ее за руку, она улыбнулась, и вот…
Какое горе!
Какой кошмар!!!
Общий вердикт был: престарелого сластену хватил удар. Переоценил он свои силы… ну хорошо хоть не на молодой супруге в брачную ночь, а то и такое бывало. Ситуация самая что ни на есть обыденная.
А учитывая, что ньор и в бордели ходил, и возбуждающими не пренебрегал, а сердечко-то они подсаживают, лекари знают…
