– Знаю, – мрачно согласилась Мия. – Надеюсь, больше я в такую ситуацию не попаду.
Эданна Фьора тоже искренне на это надеялась. Но и волновалась за дочь – тоже. С каждым днем та становилась все больше похожа на прабабку. Не внешне, нет. Фьора пошла в отца, северянина, а вот прабабка в истинной форме была невысокой, черноволосой, кареглазой пышкой. Внешне Мия была совсем иной. И намного красивее.
А вот внутренне…
Те же холод, равнодушие, безразличие, безжалостность… плата за пробудившуюся кровь?
Может быть, и это. А может, просто такой характер?
Но Энцо Мия точно любит. И девочек. И ее саму…
А вот Джакомо и Катарина ей близкими не являются. Фьора отчетливо понимала: умри сейчас хоть дядя Мии, хоть тетка, дочь и бровью не поведет.
Да что там!
Хоть половина столицы помирай!
Мии это будет безразлично.
Словно кусок льда внутри красивой оболочки. А есть ли в нем живая душа? Фьора не знала. И поймала себя на мысли, что немного… побаивается свою дочь?
Да, и такое тоже есть.
Ох, Мия… что-то тебя ждет в будущем?
Глава 6
Адриенна
Иногда и такое случается.
Открываешь глаза – и понимаешь, что день не удастся.
Видишь человека – и знаешь, что он зло несет.
Вот сегодня у Адриенны так и вышло. Неладно было с самого утра.
Джованна молоко на кровать вылила, потом сама Адриенна румяна на пол смахнула… вроде бы и не стоило с ними возиться, и не к лицу оно девушке, да король прислал. Посмотрел на нее да и покачал головой:
– Жуть жуткая. Краше только в гроб кладут.
Сил у Адриенны было так мало, что она и огрызнуться не сумела. Провалялась почти десять дней и по сию пору не оправилась. Мутило, голова кружилась… и она даже знала отчего.
Все силы, все, что могла, она прабабке отдала. И не жалела.
А вот спроси ее кто, зачем она так поступает? Не хочет ли чего-то для себя? Замуж выйти выгодно, пристроиться получше…
Может, этим даны и отличаются от ньоров?
Для любой ньориты все было б просто. Надо замуж выйти, надо детей нарожать, надо сладко есть и мягко спать. А коли уж в благородное сословие пролезть удастся, так еще и погулять можно… энто ж бла-ародныя! У них вся жизнь как праздник.
А Адриенна откуда-то знала другое.
Понятно, бывает и в хорошем роду грязь, и среди цветов сорняк растет. Но ей было важно другое. Чтобы ее страна жила.
Чтобы ее род жил.
Но – не опозоренным. Не в грязи вывалянным. Есть такое слово – честь. И ответственность есть. Не просто так ее предки некогда на троне сидели. Они на себя приняли долг перед этой землей, и земля одарила их своей любовью.
Адриенна осталась последней из рода. Разве могла она предать его?
Кто-то ответит – еще как! Вот дурость-то несусветная хранить верность мертвому роду! Надо примкнуть к победителю! И все у тебя будет! И кроватка, и золото…
А она так не могла.
Это ее род.
Это синие глаза предков, которые глядят сквозь века.
Это женщина, которая осталась беречь свой род и свою кровь, осталась, хотя давно могла уйти в вечность. И не могла Адриенна поступить иначе. Не могла отдать меньше.
Только так.
Кровь за кровь, жизнь за жизнь…
А честь – она у каждого рода своя, в ином так и вовсе не найдешь. Что – сила? И сила вернется, и кровь прибудет, и новый день наступит. А пятно на совести останется навсегда. Его только новыми впечатлениями закрыть можно, и то не смоешь, не сотрешь. Никогда.
Но день с утра определенно не задался.
Непогода, которая бушевала все это время, постепенно улеглась. Дождик еще моросил, но бури уже не было, и порывы ветра с ног не валили. Так, пасмурная хмарь за окном…
По настроению и погода.
Адриенна только головой покачала, когда Джованна принялась ее подкрашивать.
– Думаешь, стоит?
– Вы, дана, вообще как смерть бледная. – Джованна уже поняла, что может себе позволить достаточно многое, и даже слегка ворчала на девушку. – Уж прислушайтесь к доброму совету, коли вы такая к людям выйдете, от вас и лошади шарахнутся.
– Добрая ты душа, – фыркнула Адриенна.
Она не злилась. Чего уж тут? Бывает…
Правда, то, что получилось в результате, выглядело так, что девушки переглянулись – и смыли всю косметику. И без нее-то немочь бледная и жуткая, а с косметикой и вовсе кошмар кошмарный.
Черное платье Адриенна не надела. Очень хотелось, но нельзя. Пришлось надеть светло-розовое, в нем девушка хоть и походила на призрак, но теплый цвет чуточку освежал похудевшее лицо, да и в волосы можно цветы вплести…
– Вот так. Только губки чуточку подкрасим, чтобы их на лице видно было. И хорошо будет.
Адриенна возражать не стала.
Губы у нее действительно тонкие и бледные. Никакого соблазнительного ротика-бутончика, как это сейчас в моде, самый обычный рот. Правильной формы, с хорошими зубками, но бледность никуда не денешь.
Кстати, у женщины на портрете губы тоже и бледные, и достаточно тонкие. Поэтому Адриенна не возражала против краски. Пусть будет.
Джованна украсила волосы бутонами роз и кивнула:
– Вот, так хорошо. Можно и выйти.
Адриенна и вышла.
Отец ее проводить не пришел, поэтому с ней пошла Джованна. Надо же сопроводить дану до приемной?
Надо.
Его величество вышел в привычное время, увидел Адриенну и ласково ей улыбнулся.
– Вы уже здесь, дана? Я смотрю, вам лучше…
– Благодарю вас, ваше величество. Я оправилась от болезни, – кивнула Адриенна.
– Что ж, тогда я приглашаю вас за свой стол. Идемте, дана.
Филиппо Третий протянул ей руку, и Адриенна снова поклонилась.
– Ваше величество, вы слишком добры ко мне.
Филиппо Третий тоже так иногда думал. А с другой стороны… почему нет? Даже если бы он специально искал невесту для сына… ладно! Что касается приданого или влияния, можно бы и повыгоднее найти. Но в остальном-то?
Молодая, послушная, из хорошей семьи, детей родить должна – чего еще требовать? А что взбрыкивает иногда, так ведь породистая кобылка, а не тягловая кляча. Понимать надо!
И сыну он постарается это объяснить.
Кстати… о детях и родителях.
– Адриенна, где ваш отец?
Растерянность девушки была видна невооруженным взглядом.
