Осторожно прижимаюсь щекой к стене. Прохладная шершавая поверхность остужает пылающую щеку. Мне и стыдно, и любопытно… И тянет неимоверно, словно магнитом.
– Ваше величество, вам все же лучше лечь в постель. Я настаиваю, – слышится голос.
Без труда узнаю в нем одного из входящих. Его тот, другой, по-моему доктором назвал.
– Нет, – тихий, но преисполненный уверенности ответ.
Снова по коже бегут мурашки. Сердце начинает биться в ускоренном темпе. Прижимаю руку к груди и, наконец, решаюсь заглянуть. В узкую щелку видна лишь часть комнаты. Взгляд выхватывает край диванчика у стены, часть окна и напряженную спину мужчины. Длинноватые, посеребренные сединой волосы касаются плеч. Голову обвивает тонкий золотой ободок.
“Ваше величество”, – мысленно повторяю. Значит портрет соврал. Король Сильвестр намного старше, чем на картинке. А еще и похотливое чудовище, как говорит мадам Кану… Седина в бороду…
– Ты думаешь, я не понимаю, дорогой друг, – между тем продолжает мужчина. – Это мои последние дни. Ремиссия перед смертью… И я не желаю их провести в постели.
Закусываю губу, чтобы сдержать изумленный вздох. Умирает? Как так? И хоть я совсем не знаю этого человека, то есть дракона, сердце болезненно сжимается. Мне искренне жаль его. Я даже не могу объяснить, отчего чувствую неимоверную тоску, словно теряю кого-то дорогого и близкого. Наверное, все дело в том, что я столько времени провела с портретом, разговаривала с ним, прикипела душой. Даже когда Маркус нагло умыкнул меня из кареты, я ни на секунду не рассталась со своим ридикюлем. А теперь вот узнаю, что обладатель загадочных черных очей вскоре покинет этот мир.
Из груди вырывается горький вздох. Тихий, почти неслышный. Я и сама его едва-едва улавливаю. Да и присутствующие в комнате не обращают на него внимания.
Но стоящий ко мне спиной король Сильвестр мгновенно реагирует. Он резко поворачивается, непонимающе хмурится, вглядываясь в дверной проем.
А я глаз не могу отвести. Никакой он не старый. Это лишь волосы седые, а лицо у него совсем, как на портрете. Дыхание замирает в груди, и все внутри переворачивается. Мои глаза встречаются с его. Жар охватывает тело. Ноги словно прирастают к земле, пока он буравит меня проницательным взглядом.
– Ваше величество? – снова слышится голос доктора.
Его слова разрушают наваждение. Кровь снова начинает бежать по венам, а я вспоминаю как дышать. Этого вполне достаточно, чтоб придать мне силы для побега.
Начинаю потихоньку пятиться, а когда комната скрывается из вида, кидаюсь наутек.
Галерею пролетаю, как на крыльях. Даже не замечаю, как оказываюсь в своей спальне. Захлопываю за собой дверь и прижимаюсь к ней спиной. Сбитое дыхание рывками вырывается из груди. Что будет? Что мне за это будет? Другие меня точно не заметили. Но король…
С губ срывается стон. Это ж надо было так попасться!
Дыхание понемногу выравнивается. Адреналин исчезает из крови, а трезвость мышления возвращается. Отлипаю от двери и подхожу к кровати. Опускаюсь на мягкую поверхность, а затем и вовсе ложусь. Ноги еще продолжают дрожать и гудеть от внезапного забега. Но мыслить четко, к счастью, я уже могу.
Чего я собственно так переполошилась? Если подумать четко, то совсем не факт, что король меня видел. Та комната, судя по всему его спальня, была ярко освещена. Я же стояла в тени. Драконы – не кошки, чтобы видеть в темноте. Аккомодация глаза у них, вроде, такая же, как у людей. Да и длились наши гляделки доли секунды.
Но если все же спросят, скажу, что перепутала двери, заблудилась… Ничего прям ужасного они мне не сделают… Пока не сделают... все же я, типа, старшая дочь короля Ханара. Наследница… Главное вести себя спокойно и с достоинством. И стоять на своем… Заблудилась, и все!
Перед глазами снова возникает лицо короля Сильвестра. Знакомое уже до мельчайших черт. И я отчетливо понимаю, что всем сердцем не хочу, чтобы он умирал.
Глава 10
Упрямая горошина никак не желает накалываться на вилку. Гоняю ее по тарелке, как игривый котенок несчастную мышь. А мыслями витаю далеко-далеко. Не за обеденным столом, где собралась вся драконья семья. Перед глазами образ короля Сильвестра, его взгляд, прожигающий насквозь, пламя в глазах. Увидел, или нет? Рассказал кому-нибудь? Вдруг меня сейчас после обеда, под белы рученьки, да на допрос к его величеству.
– … ваше высочество… – долетают до меня обрывок фразы.
За столом повисает гнетущее молчание. Именно оно выводит меня из задумчивости.
– Высочество… – рассеянно повторяю.
Поднимаю глаза, и вижу ошеломленные взгляды, скрестившиеся на мне. Мамочки… это же ко мне обращались. А я не услышала о чем спрашивали? Ведь спрашивали, это точно. Кажется о покоях… Вроде бы…
– Да-да, очень понравились! – поспешно заявляю. – Они просто изумительные, и главное – очень теплые. Спасибо!
Это чистейшая правда. В моей комнате удивительно тепло и уютно. Гораздо теплее, чем, например, в коридоре.
– О, дорогая, — похлопывает меня по предплечью леди Лирой. — Это вовсе не моя заслуга, а Сабины. Она ведь тоже очень мерзнет. В отличие от нас, драконов, вы, люди, гораздо более чувствительны к температурам.
Люди? Она сказала, люди?
Удивленно смотрю на жену Маркуса. Эта девушка человек? Даже переспрашиваю на всякий случай, вдруг ослышалась… Но нет, Сабина Вейланд такая же, как и я. Подумать только. И вполне счастлива со своим “похотливым чудовищем”. Но ведь мадам Кану утверждала совершенно другое. И нежность, с которой обнимает жену Маркус, и ее любовь, светящаяся во взгляде, наталкивают на мысль, что меня усиленно “кормили” неправдивой информацией. Хотя может они со своими такие лапочки, а чужаков, вроде меня, готовы растерзать. Тем более за обман…
В голове полная каша из противоречивых фактов, впечатляющих открытий и новых впечатлений. Я едва-едва дотягиваю до конца трапезы, чувствуя, как начинает стучать в висках. Пожалуй, пора удаляться. Я таки устала и перенервничала. Хочется оказаться в тишине своей комнаты.
Извинившись перед присутствующими, встаю из-за стола. Дорогу к своим покоям я прекрасно помню, и провожатые мне не нужны. Но спустя какое-то время меня догоняет леди Лирой.
– Кажется нам по пути, дорогая,– улыбается она и берет меня под руку. – Я тоже ужасно притомилась за эти дни.
Мне не остается ничего другого, как с благодарностью принять компанию.
– Каждое утро я гуляю в нашем прекрасном саду, – начинает графиня. – Это воистину чудесное место. Особенно летом. Но и сейчас там прелестно. Его, я имею в виду сад, приказала разбить матушка мальчиков.
Вскидываю удивленный взгляд на леди Лирой. Каких еще мальчиков?
– Сильвестра и Маркуса, – уточняет она. – Цветы и деревья везли со всех уголков Ньелокара…
