– Очень серьезно, – заверяет меня муж. – Когда-нибудь я расскажу тебе эту печальную легенду. А пока…
Договорить дракон не успевает. И я, предчувствуя опасность, сразу же поворачиваюсь вперед.
Небольшой загон – человек пять, возможно, шесть – расположился у дороги. Двое преграждают путь. Остальные беспечно развалились на траве. Мужчины переговариваются, громко смеются и передают друг другу небольшую флягу. Путников на дороге они явно не ждут.
Страх моментально вышибает все мысли из головы. Хозяева леса уже не кажутся такими жуткими и опасными. Ищейки – вот кого нужно бояться. И, несмотря на новое лицо и Сильвестра за спиной, я вновь себя чувствую беззащитной перед оборотнями.
– Ана… – тихо говорит муж. – Ради вселенной, молчи! Ни слова не говори, чтобы я не сделал.
Испуганно дергаюсь, вырываясь из объятий. Но в следующую секунду оказываюсь поперек седла вниз головой…
В виски ударяет кровь. Оранжевые пятна расползаются перед глазами бесформенными лужами.
– Стоять, – утробный рык ударяет в барабанные перепонки.
Голосистый мужичок, звонко подхлестнув лошадь, трогается нам на встречу. Паника охватывает все больше и больше. И хоть где-то на задворках разума я понимаю, что Сил меня ни за что им не отдаст, но все равно испуганно всхлипываю. Тело, неконтролируемое здравым смыслом, пугливо дергается. Я пытаюсь подняться, хоть и чувствую твердую ладонь на пояснице.
– Стою! – спокойно отвечает муж, не забывая успокаивающе поглаживать мою спину.
Сглатываю поднимающуюся тошноту и стараюсь сделать вдох как можно глубже. Говорят – помогает.
– Ты кто такой? – уже совсем близко подъезжает всадник.
Я буквально кожей чувствую скользящий по моей вздернутой пятой точке взгляд. Тошнота нарастает. И уже не вжимающийся в живот край седла ей причина, а этот наглый похотливый взгляд.
– Йозас я, – представляется дракон и совсем уж простонародно сплевывает на подмерзшую землю. – А это моя жена, Морта.
Рука плавно перемещается на мои ягодицы и принимается по-хозяйски их поглаживать.
Я возмущенно вскрикиваю и пытаюсь дотянуться, чтобы скинуть его ладонь со своей попы. Муж не обращая внимания на мое сопротивление, бесчинствует и дальше, сопровождая каждое движение смешком. Ищейке эта картинка определенно приходится по вкусу. Он принимается хохотать и подбадривать Сила.
Этого я уже стерпеть не могу. Становится настолько гадко, что на глазах выступают слезы, а горло сжимает от ярости спазмом. Извиваюсь, как уж на сковородке. Мне бы хоть немного изменить положение, чтобы можно было как следует размахнуться. Но мои телодвижения, судя по всему, не нравятся дракону, и на мои ягодицы прилетает звонкий шлепок. С губ срывается пронзительный крик. Дыхание перехватывает не столько от обжигающей боли, сколько от обиды и чувства унижения.
– Так с ними и надо! – сквозь смех заявляет всадник. Остальные вторят ему веселым улюлюканьем.
– А то! Сбежала от меня, мерзавка, к мамке своей! И почему? – делает театральную паузу муж и снова шлепает меня. Остальные затихают в ожидании продолжения горячей истории.
– Да потому что получила пару оплеух, – не разочаровывает муж. – При чем по делу. Как еще бабу можно научить послушанию да чтобы язык длинный за зубами держала?
Я прям нутром чувствую молчаливое одобрение собравшихся. Хотя никто из них не сказал и слова в поддержку. Гнусные, самовлюбленные мужланы! Сексисты!
– Ну ты и гад! – нахожу в себе силы воскликнуть и таки замахиваюсь на дракона.
Он со смешком перехватывает мою руку, а затем вздергивает вверх и сажает перед собой на колени.
– Ты смотри, какая горячая! – кричит кто-то из толпы.
– Огонь! – соглашается с ним второй.
Слышится одобрительный свист.
– Она знает, чем компенсировать мерзкий характер, – многозначительно изрекает муж.
Наши глаза встречаются, и я вижу в них разгорающееся пламя. Внутри все стягивается в тугой узел. Кровь бурлящим потоком несется по венам, вызывает дрожь предвкушения. Становится горячо и томно. Лихорадочный жар опаляет бледные щеки. Я лишь могу мотать головой, уже догадываясь, что сейчас будет.
– Только не так, только не при них, – отчаянно шепчу про себя. Но губы уже начинает покалывать от предвкушения. А затем Сил меня целует. Яростно, зло. Намотав на кулак рыжую кудрявую косу. И ноющая боль в затылке распаляет мое тело еще больше.
Улюлюканье становится громче, но я его совсем не слышу. В ушах шумит кровь, сердце стучит, как бешеное.
Едва-едва нахожу в себе силы упереться ладонями ему в грудь и прикусываю до крови губу. Поцелуй прекращается. Алая ранка блестит, наливаясь кровью. Я чувствую солоноватый привкус у себя во рту. Неужели я это сделала, неужели осмелилась?
– Молодец, малышка, сопротивляйся! – шепчет мне в губы Сил. – Нам нужно как можно правдоподобнее сыграть эти роли.
Похоже, его ничуть не волнует мой укус. Смахнув ладонью капельку выступившей крови, он снова принимается меня неистово целовать.
Возмущение поднимается внутри яростной волной. И боль в ягодицах вспыхивает с новой силой. Ах, так! Значит, нужно сопротивляться… Что ж… это я могу.
И размахнувшись, влепляю пощечину. Хотя, что дракону от моих ударов. У него ни единый мускул не дрогнул на лице.
– Мегера! – очень правдоподобно ревет муж и снова перекидывает меня через лошадь.
– Ну, вот как везти ее в нормальном положении? – спрашивает совета у ищеек.
– Как по мне, – говорит всадник. – Так это для нее самое лучшее положение.
– Я б такую строптивицу и вовсе пешком заставил за лошадью бежать, – кричит один из сидящих на земле.
– Нам бы домой, уважаемые господа. Сил уже нет, с этой бестией возиться, – натурально вздыхает Сильвестр, пару раз легонько шлепнув меня по попе. Удары легкие, как перышко, скорее, чтобы показать свою власть надо мной перед этими свиньями.
– Ты дома отходи ее как следует, – советует кто-то из толпы. – Так чтоб мысли о побеге больше в башку не лезли.
– И детей побольше наделай, чтоб времени на глупости не осталось! – кричит еще один.
Так и хочется этим советчикам пару раз заехать по самому дорогому. До чего же они противные и невменяемые. Бедные их жены… Бедные женщины в этом мире, раз такое считается нормой.
– Так и сделаю, уважаемые господа, – муж старательно делает вид, что соглашается.
И мы медленно трогаемся в дорогу. Наша лошадь, не касаясь, обходит первого всадника, минует сидящих на траве... Я слышу, как они тихо переговариваются, сочувствуя несчастному Йозасу и обмениваясь мыслями, что бы сделали на его месте с такой бешеной женой. От некоторых идей щеки вспыхивают, словно к ним приложили раскаленное железо, и до меня отчетливо доносится, как гневно скрежещет зубами муж. Наконец, и второй всадник остается позади.
