И вот тут я не могу с ним не согласиться, ибо моя интуиция от чего-то настойчиво нас предостерегает.
До самого Лиалека муж больше не произносит ни слова. Благо, ехать нам остается совсем недолго. А к тому времени, как показываются первые очертания города, я уже примерно так набрасываю план будущего разговора. Выяснить отношения нам придется. И лучше сделать это как можно скорее. От ответов Сила зависит много, в том числе и мое поведение в дальнейшем.
Миновав небольшой ров, заросший травой – воды там, судя по всему, отродясь не наблюдалось – проезжаем по деревянному мосту и оказываемся на узких улочках небольшого провинциального городишки.
Одноэтажные домики теснятся по обе стороны дороги, кое-где прогуливается домашняя живность в виде курей, гусей и коз. Последние не гнушаются разорять скудные огороды соседей. До слипшихся зубов мирная картина. И ведь не знают добрые горожане, что всего-то в нескольких милях от Лиалека рыскают убийцы-наемники, для которых ничего не стоит отнять любую, будь то человеческая, или оборотничья жизнь. В этот момент я искренне надеюсь, что мы вовремя успели убраться, и госпоже Боадике ничто не угрожает. Репутация грозной ведьмы, конечно же, ее отчасти защитит, но, как говорят, береженого бог бережет.
Таверна, в которой Сил запланировал остановиться на отдых, вполне неплоха. Сразу видно, что дела у хозяина идут, не просто хорошо, а отлично. Еще бы, городок находится на перекрестке путей, недалеко от курорта. С такими раскладами у “Сытого кота” от постояльцев отбоя нет. Но и хозяин этого самого “Сытого кота” не дурак, и понимает – нужно быть не просто на высоте, а лучшим из лучших. Иначе такой жирный куш, как текущая рекой прибыль от проезжих путешественников, мигом утечет к конкурентам.
Пока муж отдает распоряжения мальчишке конюху и о чем-то с ним договаривается, я захожу в зал и, не спеша, принимаюсь выбирать место, где можно уютно присесть и позавтракать. Время для посещений мы нашли очень и очень удачное. Утренняя волна паломников уже схлынула, а обедняя еще не появилась. Остается надеяться, что туристы не смели весь провиант, который есть на кухне, и на пару блюд все же можно рассчитывать.
Мой выбор падает на небольшой столик в углу... Как-то инстинктивно чувствую себя в безопасности, когда сижу спиной к стене, и угол обзора позволяет видеть весь зал. Жизнь у меня с недавних пор сложилась такая, что заставляет постоянно быть настороже.
Спустя несколько минут, ко мне подходит молоденькая девушка-подавальщица, чтобы взять заказ. Но успевает лишь поздороваться и протянуть меню, нацарапанное на тонкой, потертой от времени дощечке, как появляется и сам Сил. Я передаю право выбора мужчине, особо не заботясь о том, чему он отдаст предпочтение. Голод настолько силен, что я готова съесть любое блюдо. Да что там говорить – предложи мне жареных тараканов на тарелке – стрескала б и не задумалась.
Но завтрак нам предлагают все же менее экзотичный и более привычный – яичница, бекон, хлеб и сыр. Из напитков мне приносят кружку теплого молока, а вот у Сила кое-что другое плещется в кружке. Судя по запаху это квас, и я искренне недоумеваю, как можно его пить, когда на улице такая холодрыга.
Первые пару кусков глотаю, почти не разжевывая. Голод заставляет наплевать на приличия и поскорее удовлетворить потребности организма. Но через несколько секунд все же вспоминаю, что я вроде бы принцесса, да и вообще воспитанная девушка, и заставляю себя «клевать» из тарелки, как подобает воспитанной леди, «добрым» словом вспоминая наставления Кану.
Сил тихонько хмыкает, заметив изменения в моем поведении, и невзначай бросает:
– Это так прелестно, когда у девушки отменный аппетит. Есть в этом что-то первобытное и притягательное.
Давлюсь куском бекона и принимаюсь кашлять.
– Добавки? – невозмутимо интересуется муж, пару раз хлопнув меня между лопаток и подсунув кружку с молоком.
Кашель проходит, а мое изумление нет.
– Я думаю, у нас есть поважнее темы, чем мой аппетит, – наконец, обретаю возможность говорить.
– Да, и какие же? – поднимает брови муж.
Его тарелка уже наполовину опустела. И у кого тут интересно молодой растущий организм?
– Ну, например, – тяну, собираясь с мыслями. Что-то план не очень-то и помогает выстраивать грамотный диалог. В голове пусто, как в кастрюле. Кажется, стоит только щелкнуть пальцем по стеночке, и услышишь пустой звон. – Например, о том, кому из твоих домашних стоит знать, кто я на самом деле.
Сил откидывается на спинку стула и задумчиво буравит меня взглядом.
– Для широкой общественности ты так и останешься принцессой Ноэль, – изрекает он, вращая в пальцах деревянную ложку. Черенок шустро мелькает, сливаясь в одно очертание, перепрыгивает с пальца на палец, и я как завороженная смотрю на это мельтешение. Никита тоже любил так играться… пока руки не начали дрожать…
– Ханарцы будут молчать. Раскрыв правду они подставят себя. Крупно подставят. Это повод для начала новой войны.
Съеденная яичница холодным клубком застывает в желудке. Сильвестр прав… но знает ли он насколько Роверт безумен. Ему плевать на людей, на семью, на дочерей. Он сделает все в маниакальном желании унизить и уничтожить драконов.
Наверное, все же знает. Не может не допускать такой мысли. А я… я познакомилась с безумием фальшивого отца, непосредственно соприкоснувшись. От его одержимого взгляда до сих пор по спине ровным строем маршируют мурашки.
– А твои родные? Его светлость Маркус… Графиня Лирой? – слишком уж я не похожа на принцессу, чтобы провести герцога Вейланда. И бабушка… Вот есть у меня стойкое чувство, что она уже обо всем и так догадывается...
Закусываю в волнении внутреннюю сторону щеки. Как они отнесутся к самозванке? Нэн, вроде как, доброжелательна... Но никто не может утверждать наверняка, что ее отношение не изменится, когда раскроется правда о моем происхождении... О Маркусе вообще молчу. Мне он не показался ни мягким, ни понимающим. Скорее немного жутковатым и слишком серьезным.
– Они имеют право знать, – подтверждает мои мысли Сильвестр. – Но уверен, все поймут.
Скептически фыркаю. Ага… А как же, поймут…
– Верь мне, Ана! Если я сказал, что все будет хорошо, значит, так и будет, – добавляет он. Темные глаза смотрят не отрываясь, выворачивая душу. Но я не могу перестать волноваться. Он не видел выражение брезгливости на лице тех, с кем мне пришлось встретиться, впервые попав в этот мир. Возможно ритуал с венцом и то, что мы женаты, несколько смягчает его реакцию, но не со всеми же я делю венец.
