Зарина взяла ребенка на руки, быстро расстегнула кофточку и сунула ему грудь.
Тот сразу затих и довольно зачмокал. Ольга потихоньку пошла к двери.
– Уходишь? – окликнула ее Зарина.
– Не буду мешать. Света днем принесет продукты. И вот что – Марушку могу забрать с собой. Девочки поиграют вместе, я их покормлю.
– Спасибо, но она мне нужна. Без нее не справлюсь.
Из соседней комнаты послышался протяжный стон. Затем старческий голос хрипло произнес:
– Зара, кто пришел?
– Никто, отец. Вам показалось, – поспешно отозвалась Зарина и, глянув на Ольгу, приложила палец к губам.
– А с кем ты разговариваешь? – не унимался старик.
– С Марушкой.
– Не ври, дочь. Я не глухой. Чужой голос от внучкиного не отличу?
Ольга почти бегом вышла в сени. Зарина выскочила следом, продолжая прижимать к груди младенца.
– Прости, не обижайся. Тебе действительно лучше сейчас уйти. Отец не любит, когда сюда приходят деревенские.
– Почему?
– Боится. Говорит, цыган все ненавидят. Могут зло причинить.
– Но я же не… – начала Ольга, но Зарина ее перебила:
– Ты не цыганка.
Она опустила глаза. Ольга молча кивнула, спустилась по ступенькам, дошла до калитки. Перед тем как скрыться за забором, оглянулась. Зарина махала ей рукой и улыбалась. Рядом стояли Марушка и мальчик и тоже махали. Ольга послала всем троим воздушный поцелуй.
Когда она вернулась домой, солнце уже поднялось высоко. В доме вкусно пахло перловкой, Михайловна разжигала самовар.
– Явилась не запылилась, – добродушно проворчала она. – А Светка твоя так и дрыхнет. Хотела я ее разбудить, да жалко стало. Буди сама.
– Разбужу.
Ольга обтерла ноги ветошью и вошла в спальню. Светка лежала, раскинувшись на всю постель. Ее щеки во сне пылали.
– Свет, – тихо позвала Ольга. – Вставай. Завтракать пора.
Светка даже не пошевелилась. Ольга присела на постель и легонько потормошила ее за плечо.
– Вставай, соня. У меня к тебе дело есть.
– А… что… – Дочка наконец завозилась под одеялом и приоткрыла глаза, ясные, как майское небо.
– Сейчас мы позавтракаем, и ты сходишь к Марушке. Отнесешь ей кое-что поесть. Поможешь там, если что-то нужно будет сделать.
Светка, окончательно пробудившись, приподнялась на постели и смотрела на Ольгу с удивлением.
– Вы с тетей Зариной подружились?
– Да, мы с ней теперь друзья на всю жизнь. А еще я ее должница.
– Должница? Как это? – не поняла Светка.
– А вот так. Она вылечила меня. Я больше не кашляю. И грудь не болит. – Ольга нагнулась и поцеловала дочь в теплую щеку.
– Вылечила? Как здорово! – Светка вскочила и кинулась к Ольге на шею. Она обнимала ее, целовала, тискала, а по щекам ползли прозрачные слезинки.
– Ты что плачешь, дурочка? – Ольга сама почувствовала, как щиплет в носу. – Радоваться надо!
– Нет, я радуюсь, радуюсь! – Света вытерла лицо тыльной стороной ладошки.
– А раз радуешься, то срочно – подъем! Каша ждать не станет.
– Подъем! – Светка вскочила на ноги и принялась натягивать на себя одежду.
Ольга смотрела на нее с улыбкой. После завтрака она собрала сумку с продуктами и отправила Светку к цыганам. Та вернулась лишь под вечер, усталая, но веселая и радостная.
– Мам, я тете Зарине помогала, как ты велела. С малышом сидела, пока она кушать готовила. Потом пол подметала. А еще мы с Марушкой репу пололи в огороде. Интересно, какая эта репа на вкус? Я ведь ее никогда не пробовала.
– Знаешь, я тоже, – призналась Ольга, и обе рассмеялись.
– Ма, а ты правда совсем-совсем здорова? – Светка внимательно заглянула Ольге в глаза.
– Да, совсем.
– И ты… ты не умрешь?
– Вот глупая. Конечно нет. – Ольга прижала дочку к себе. – Все, хватит об этом. Давай почитаем что-нибудь вслух.
– Давай, – обрадовалась Светка.
– А что?
– Ну вот хотя бы Симонова. «Жди меня, и я вернусь».
– Ну это я наизусть знаю, – сказала Светка, встала, выпрямилась, подняла голову и нараспев продекламировала: – Жди меня, и я вернусь. Только очень жди. Жди, когда наводят грусть желтые дожди. Жди, когда снега метут, жди, когда жара…
– Жди, когда других не ждут, позабыв вчера… – тихо подхватила Ольга.
Светка глянула на нее, и глаза ее заблестели. Они продолжали вместе, негромко, но с силой и страстью:
– Пусть поверят сын и мать в то, что нет меня, пусть друзья устанут ждать, сядут у огня, выпьют горькое вино за помин души. Жди! И с ними заодно выпить не спеши…
Ольга краем глаза заметила, как дверь приоткрылась, и на пороге возникла Михайловна. Открыла было рот, чтобы что-то сказать, но застыла в дверном проеме, уронив натруженные, все в синих жилах, ладони. Светка тоже заметила старуху и возвысила голос:
– Жди меня, и я вернусь, всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть скажет – повезло! Не понять неждавшим им, как среди огня, ожиданием своим ты спасла меня.
Наступила звенящая тишина, нарушаемая лишь тиканьем ходиков. Михайловна вытерла глаза фартуком.
– Это кто ж такое придумал? – Голос ее дрожал.
– Константин Симонов, – сказала Светка. Помолчала и прибавила: – Это про нашего папу.
Михайловна ничего не ответила, только тяжело вздохнула…
20
Бабка Клавдия явилась на следующий же день. Вид у нее был суетливый и возбужденный. Помимо денег она принесла банку молока и головку самодельного сыра.
– Погадай мне, дочка. – Старуха с надеждой уставилась на Гелену. – Вдруг и у меня в судьбе на старости лет что-то хорошее произойдет? Сынок из города приедет с женой и детишками. А то, как укатил пять лет назад, так и не видно его. Звонит раз в месяц. А мы с дедом скучаем!
Гелена молча кивнула и указала ей на стул.
– Присядьте.
Клавдия села кряхтя. Гелена вытащила из шкатулки карты, тщательно перетасовала, сунула бабке под нос:
– Снимите.
Та послушно повиновалась.
– На кого гадать? На вас или на сына?
– Давай на сына.
Гелена кинула на Клавдию мимолетный взгляд и, уяснив для себя что-то, твердо произнесла:
– Гадаем на червонного короля.
Снова Лиза, будто зачарованная, глядела, как Гелена раскидывает карты. Стопка к стопке, потом несколько карт в сторону, затем снова стопка. Вот она остановилась, и между черными бровями залегла складка.
