Фаина отшатнулась в страхе.
– Не надо садиться в чужие машины! – замогильным шепотом пробормотал Чикатило. – Не надо!
– Ты с ума сошел, что ли? – повысила голос Фаина. – Какие машины, ночь на дворе!
Чикатило вдруг остановился, опустил руки, взгляд его стал живым и сосредоточенным.
– Фенечка… – пробормотал он извиняющимся тоном.
– Зря я тебе про эти убийства рассказала, – рассердилась на себя Фаина. – Иди ложись. Валерьянки накапать?
Чикатило опустил голову и мимо Фаины прошаркал в коридор.
1992 год
«Ты с ума сошел, что ли?» – всплыла фраза жены из глубин памяти.
Чикатило перестал мерить шагами камеру в СИЗО, остановился и забормотал:
– Ты с ума сошел, что ли? С ума… сошел…
В этой случайно всплывшей в памяти фразе было откровение.
С ума сошел!
* * *
В кабинете Ковалева было многолюдно – тут собрались все члены московской и ростовской групп, занимающиеся делом потрошителя, и другие офицеры. Не было только самого Ковалева.
Хмурый Витвицкий стоял у стены возле входной двери и смотрел поверх голов. Рядом с ним замерла Овсянникова. Гул не стихал, как бывает, когда много людей в одном пространстве вполголоса переговариваются друг с другом.
– Коллеги, а чего мы, собственно, ждем? – не выдержал, наконец, кто-то.
– Не чего, а кого! – Липягин с мрачной веселостью кивнул на стул во главе стола. – Начальство наше задерживается.
– А по-моему, оно опаздывает, – посмотрел на часы один из офицеров.
В этот момент дверь распахнулась, и все разговоры затихли сами собой. В кабинет шагнул Горюнов, за ним вошел невысокий лысеющий мужчина лет сорока пяти с лицом, на котором отражалась вечная неприязнь ко всему окружающему.
– Начальство, товарищи офицеры, никогда не задерживается и уж тем более никогда не опаздывает, – подвел итог болтовне Горюнов и прошел на свое место. – Рассаживайтесь, товарищи, рассаживайтесь.
Загромыхали стулья, сотрудники занимали свои места. Стоять остался только человек с залысинами. Он исподлобья рассматривал собравшихся, особое внимание уделяя тем, чьи любопытные взгляды ловил на себе.
– Прежде всего, позвольте вам представить нового руководителя межведомственной группы полковника Брагина Виктора Петровича, – продолжил между тем Горюнов. – Виктор Петрович назначен на место полковника Кесаева…
– Здравствуйте. – Голос у Брагина был неприятный, рокочущий. – Назначен я на свое место, и очень надеюсь, что сумею в рамках своих полномочий закончить то, что было начато до меня. С товарищем Горюновым, – он кивнул в сторону майора, – мы уже знакомы. А где полковник Ковалев?
– Александр Семенович в отпуске, – подал голос Липягин. – На той неделе возвращается.
– Что ж, пусть отдыхает, – снисходительно кивнул Брагин. – С остальными познакомимся в рабочем порядке. И давайте сразу к делу. Я ознакомился с материалами и хочу сказать без обиняков: все очень плохо. Расследование топчется на месте, новых идей нет, инициативы от сотрудников я не увидел, а главное – нет результата…
Липягин привычно наклонился к уху сидящего рядом Горюнова, шепнул доверительно:
– Да он прям Колумб! Открыл Америку.
Горюнов тонко улыбнулся в усы. Брагин же молниеносно среагировал на шепот и резко повернулся к Липягину и Горюнову. Два майора все еще улыбались, отчего неприязни на лице Брагина стало еще больше.
– Я сказал что-то смешное?! Встаньте, товарищи. Встаньте, встаньте, оба!
Липягин и Горюнов, согнав с лица улыбки, поднялись, словно школьники, недоуменно переглядываясь с остальными.
– Вы представьтесь, – обратился полковник к Липягину.
– Майор уголовного розыска Липягин.
Брагин нахмурился, но тут же нехорошо, недобро улыбнулся, словно человек, вовремя нашедший козла отпущения.
– Вот и скажите мне, майор Липягин, – произнес полковник тоном, не предвещающим ничего хорошего, – какие у вас мысли по дальнейшему ходу расследования? Два последних убийства подряд – это что?! И ведь как под копирку! Люди что скажут?! Бандитизм, скажут, завелся в стране. А милиция бездействует. Нет! Скажут – сопли жует милиция, вот как!
Горюнов поморщился.
– Виктор Петрович… – начал было он, но Брагин не дал закончить.
– Скажут и будут правы! – полковник переходил на крик. – Потому что на совещаниях у нас майоры УГРО хихикают, вместо того чтобы работать. Ну, Липягин, я жду ваших предложений.
Брагин обвел начальственным взглядом присутствующих.
– Кстати, всех касается!
Офицеры поспешно отводили глаза, конфликтовать с новым начальством никому не хотелось. Овсянникова тихонько толкнула локтем Витвицкого, ободряюще подмигнула, мол, давай скажи, это шанс!
– Хм… Гм… Можно мне? – поднялся Витвицкий.
Он уже мысленно приготовился говорить, но сказать ему не дали.
– Можно кое-кого за кое-что, – зло зыркнул на капитана Брагин. – Вы что, товарищ офицер, уставного обращения не знаете?! Имя, фамилия?
– Капитан Виталий Витвицкий. Я хотел…
– Вы хотели перебить начальника, капитан, – с новой силой накинулся полковник. – И сделали это. Сядьте! И вы, Липягин, тоже. Дисциплина у вас в группе, товарищи, отвратительная. Потому и результат такой. А мне в министерстве прямо сказали: времени больше нет! Поэтому жду сегодня до пяти часов всех участников расследования с предложениями у себя в кабинете. Всё, товарищи, все свободны. Идите работайте.
* * *
– Susanna, Susanna mon amour, – надрывался магнитофон хриплым голосом Адриано Челентано.
На столе рядом с магнитофоном стояла початая бутылка коньяка, лежала нехитрая закуска. За столом сидел полуголый нетрезвый Черемушкин и попыхивал сигаретой.
Из ванной в одной простыне вышла Алла, пританцовывая на ходу. Увидев ее, Черемушкин бросил сигарету в пепельницу, поднялся из-за стола и тоже принялся танцевать энергично и нелепо, как это обычно делают пьяные люди.
Челентано продолжал петь из магнитофона:
E io, turista ticinese
tu regina di Pigalle
indossavi un pechinese
ed un triangolo di strass
ti ho detto “vieni via con me”,
tu mi hai detto “sì”
io ti ho detto “ripasserò”
“ma no! monsieur, tu ne preoccupe pas,
ma vai!”
Susanna, Susanna,
Susanna, Susanna mon amour.
– Между прочим, у меня завтра день рождения! – Теперь Алла пританцовывала вокруг Черемушкина.
– И сколько же тебе стукнет?
