Неожиданно, сквозь любовные грёзы сна, почувствовала, что меня кто-то ощупывает совсем не по сценарию, какой я представляла. Резко открыла глаза и соскочила с кровати.
— В чём дело?!
На кровати сидел мужик, с мерзким лицом и похотливо улыбался.
— Ну чего, чего ты? Не бойся. Я — дядя Валера. Иди сюда.
— Быстро вышел из моей комнаты! Я сейчас закричу!
— Да чего ты боишься, я только и всего попочку потрогал, только всего. Я ведь не кусаюсь. Хорошенькая ты. И попка такая упругая.
— Ты совсем охренел?! Пошел вон отсюда! — возмущённо кричала я.
— Да чего ты девонька, кричишь?
Дверь в комнату резко распахнулась и в проёме показалась мать.
— Ах ты, сучка такая! Шалава подзаборная! — она подбежала ко мне и схватила за майку. — Моего мужика соблазнить хочешь?! Стерва малолетняя!
— Чего?! Я сплю вообще-то, это он сюда вошел и лапал меня!
Мать повернулась на мужика:
— Ты её лапал?!
— Томочка, да зачем мне это нужно? Чего я там не видел? Я просто, сидел здесь, никого не трогал, а она как заорёт, — ухмыльнулся мужик.
Мать снова набросилась на меня:
— Ну, я тебе это припомню. Моих мужиков соблазнять моду взяла? Шлюха! А ты и рот раззявил! Кобелина! А ну, выметайся!
Она орала так, что лицо её, припухшее и покрасневшее от выпитого с утра, стало ещё более красным. Мать так напрягалась от крика, что казалось, она сейчас лопнет.
— Давай, выметайся отсюда, ублюдина паршивая. А я его ещё обхаживаю!
— Тома, чего ты, я тут не при делах. Это она… — мужик закрывался от щипков и от толчков, которыми покрывала его мать.
— Мама не ори, чего ты разоралась! — я попыталась утихомирить её, но возбуждённая спиртным ревность матери, тут же обратилась против меня самой.
Резко она повернулась и я поняла, что это была последняя капля её терпения.
— А ты! — почти завизжала она, — собирай манатки и вали отсюда! Шлюха, шалава, дрянь! Задолбала меня уже! Убирайся сейчас же, и чтобы я духу твоего тут не слышала! Никогда!
— Куда я пойду, мама?! — я пыталась сопротивляться.
— Да мне всё равно, иди куда хочешь!
Я замерла и глянула на мать, пытаясь выиграть время. Чтобы она хоть чуть-чуть поняла, что говорит. Но её несло. И видно сознание было настолько в тот момент затуманено, что она подскочила к шкафу и стала выбрасывать из него мои вещи.
И тут я поняла, что именно теперь, это и есть разрыв. Вот он. И мне тоже надоело это терпеть. Надоело. Сколько ещё жить и слушать вот это, видеть это каждый день. Нет, всё, хватит.
Я схватила маленькую спортивную сумку, единственную, которая у меня была и быстро сложила туда всё, что мне показалось в тот момент самым важным.
Мать остановилась и притихла. Она, молча наблюдала за моими движениями, но не останавливала. Наверное, в этот момент, она думала — наконец-то.
А я думала — как несправедливо всё устроено в жизни. Она оставляет какого мужика, а прогоняет собственную дочь. До меня вдруг дошло, что она совсем не такая хорошая, какой всё это время казалась, вопреки всему. Стало совершенно чётко ясно, всё, что она говорила — абсолютная правда. Я действительно ей мешаю, и она давно мечтает, о том, чтобы я ушла навсегда.
Мужик, который всё ещё сидел на кровати и смотрел на эту сцену, вдруг сказал:
— Да ладно девчонки, поцапались и хватит. Помиритесь и пойдемте, выпьем. Пошли Тома, — он встал и потянул мать к выходу.
— Заткнись, — процедила сквозь зубы мать и выдернула руку.
Я натянула джинсы и свитер, взяла сумку и подошла к двери. Там остановилась и глянула на мать:
— Мама, подумай, мне некуда идти. Ты выгоняешь меня на улицу.
— А мне всё равно. Иди куда хочешь. Раз такая шлюха, значит справишься.
Медленно я пошла к двери. Каждую секунду ждала, может она крикнет мне вслед, что пошутила, поругались и хватит. Но она стояла и безучастно наблюдала, как я обуваюсь, надеваю куртку и ухожу.
Глава 7
— При всей занятости, всё же иногда я хочу потрахаться. А она говорит, теперь вообще нельзя. Доктор что-то там ей наговорил.
Мы шли по стройплощадке. Долгов иногда кричал кому-то, махал рукой. Подходили рабочие, прорабы. Мы останавливались, а потом снова двигались по стройке и продолжали наш прерывистый, но такой доверительный разговор.
— Так ты не знаешь, что делать и хочешь, чтобы я тебе посоветовал?
— Ну, нет, — я пожал плечами, — хотя, твоё мнение очень интересно. Что бы ты сделал на моём месте?
— Скажем так, сначала, я скажу спасибо Богу, что я не на твоём месте. Такая, как твоя Юлька, извини старик, это уже вообще.
— Если не брать в расчёт, твоё к ней отношение. Давай, подумай, вообще, как бы ты поступил, вот в такой ситуации. Я не хочу ещё три месяца дрочить в ванной. Я нормальный мужик и хочу чувствовать ещё что-то кроме собственного члена в собственной руке.
Долгов усмехнулся:
— Тогда, выхода два — либо, как приспичит, ходить к проституткам, либо завести любовницу. К проституткам проще, заплатил, отрахал как захотел и куда захотел и отвалил. С любовницей, немного по-другому. Но, по сути, считай та же проститутка, только ещё плюс чувства и всякое такое. Можно конечно и без чувств, но тогда зачем. На любовницу потратиться придётся. Короче брат, один тебе выход, идти к проституткам.
Я вздохнул. Ответы эти мне совсем сем не понравились, но о любовнице я и сам задумывался уже не один раз. А теперь как представлю, три месяца, потом ещё скажет три. А потом уже к родам, совсем ничего не будет. Да, тогда уже и я вряд ли захочу. Короче, выбор сложный. Но ходить голодным тоже, знаете ли, не хочется. У меня член встает, когда надо и не надо. Нужно срочно что-то решать.
Больше, конечно, склонялся к выбору любовницы. Это предполагает хоть какое-то постоянство. А я не привык разбазариваться.
— Ну, хорошо, если у меня будет любовница, как мне всё это состыковывать?
— Нет, ну ты братан реально, как маленький ребёнок. Я тебя что, учить должен, — Сашка, усмехнулся и поправил оранжевую каску. Его прищуренный взгляд, словно смеялся над моей тупостью.
— Да я просто, даже не знаю, как всё это сообразить. Это ты у нас мастер, а я женатый человек. Посоветуй, как быть, что делать? Ну, вот нашел девушку, дальше что? Не скажу ведь ей — давай будем любовниками.
— Конечно нет. Она сама на тебя запрыгнет и будет мечтать и требовать, чтобы ты стал её любовником. Мы с тобой, это — первый сорт. Понимаешь? Выше, только Форбс. Понимаешь? Любая за тобой ползать будет, чтобы ты её трахнул.
