Я пошла к двери, откуда всегда выходит дворецкий. Толкнула. По коридору направо, до широкой двери в кухню. Вошла, осмотрелась. Просторная кухня, как в лучших ресторанах Нью-Йорка. Самая новая и современная техника. В середине плиты, по стенам рабочие поверхности и шкафы с множеством разнообразной посуды.
Да, наверное именно такая кухня должна быть в доме миллионера. Ведь тут принимают за раз по сотне, а то и больше гостей. Я остановилась лишь на мгновение, удивление и впечатление от масштабов этой кухни не перекрыло чувства голода. Я всё ещё сильно раздражена и хочу есть.
На столе увидела сетку с яблоками. Быстро подошла, рванула сетку, достала яблоко и пошла к мойке. Включила кран, подставила яблоко. Тру его с силой, будто оно виновато во всей этой ситуации. Бедное зелёное яблоко получает всю мою злость на дом, на хозяина, на дворецкого, и даже на Саманту, за то, что привлекла моё внимание к тому злополучному объявлению, не нарочно вовлекла в данные обстоятельства. Теперь я здесь, словно подопытный кролик.
Тру яблоко, вода шумит, плескается. Рядом с мойкой подставка для ножей. Я протянула руку, достала один, тонкий острый, чтобы порезать яблоко… но вдруг я почувствовала чьё-то присутствие. Совсем рядом стоит человек и дышит мне в спину. Неосознанно сжала рукоятку ножа.
Ладонь легла мне на талию, я вздрогнула, хотела обернуться, но голос Хендэрсона приказал:
— Не оборачивайся.
* * *
Почему сейчас в тот момент, когда я чуть не дрожу от ярости, кровь кипит от негодования, а в руке острый нож, Хендэрсон решил появиться. Как будто он всего этого не знал. Знал и видел, уверена.
Только ладонь его коснулась талии, как мощная волна горячего возбуждения ворвалась в тело. Что со мной?
Вторая ладонь Дэвида на талию. От талии к животу. По шёлку платья плавно, мягко, настойчиво, неотвратимо двигаются его пальцы. Ищут, щупают, гладят. И сжимают.
— Ты ждала меня? — шепот на ухо.
Ничего не остаётся, выдыхаю:
— Да.
— Ты сердишься?
— Да… я сержусь, — дрожь от прикосновений, трепет тела преображает гневную речь, делает её сбивчивой.
Дэвид прижимается ко мне сзади всем телом, полностью. Но я уже не чувствую отторжения, как в прошлый раз. Сейчас хочется, чтобы он так делал. Обхватил руками. Прижался грудью, торсом.
Что происходит? Мое тело растревожено разными эмоциями, не успокаивается, а наоборот, в нем разрастается желание нежных и в то же время сильных, настойчивых касаний. Ладонь перемещается на грудь, скользит, сжимает ее. Другая по шёлку вниз, по платью, по бедру, по ноге.
— Ты хотела, чтобы я пришел, но меня не было и ты рассердилась? — губы его коснулись шеи.
— Я думала, с вами что-то случилось, или… — я вздрогнула, замерла.
Он быстро поднял подол платья, ладонь скользнула по животу возле кромки трусов. Как бы дразня и намекая на свой дальнейший путь. Я судорожно вздохнула, но уже не от страха, а от предвкушения.
— О чём ещё ты думала?
— Не знаю… я не знаю, — говорю, прикрывая глаза от удовольствия.
Он сжал мою грудь. Одну, потом вторую. Соски отреагировали на сжатие. Заныли, стали чувствительными.
— Ты подумала что?
— Что ты не приедешь… и ты…
— Я тебя бросил?
— Да, — прошептала, закусила губу.
Я признаюсь ему в том, чего сама ещё точно не знаю. Не уверена, а говорю и начинаю верить, что так и есть.
— Ты решила, что я тебя бросил? — сдавливает грудь.
— Я так решила.
— Поэтому ты злилась? Ты надела платье и каблуки, хотела показать мне, чтобы я увидел?
— Да.
— Ты хочешь, чтобы я касался тебя?
— Да.
Он скользнул ладонью в трусы.
Я не могу не ответить, то, что он делает, заставляет соглашаться. Отказаться не могу. Я выгнулась, когда пальцы его коснулись там в самом чувствительном месте. Низ живота заполнился жаром. От ладони Дэвида исходит какое-то жгучее ощущение, вспыхнуло, и я уже не могу избавиться. Оно стремительно нарастает с каждой секундой.
Закидываю голову, закрываю глаза и отдаюсь во власть этого мужчины.
— Ты говорила, никто не касался тебя там.
— Никто, — шепчу, словно позволяя ему касаться.
— Ни один мужчина?
— Никто, только я.
— Ты ласкала себя вот так?
Он нажимает сильнее, я выгибаюсь. Упираюсь руками в поверхность раковины, не выпуская из пальцев яблоко и нож.
— Тебе было хорошо?
— Да, хорошо, — стон мой уже не удержать.
Дэвид массирует, проходится пальцами по складкам и останавливается на клиторе, проходит и останавливается.
— Ты кончала?
— Да кончала, — говорю отрывисто между вздохом.
— Я хочу, чтобы ты кончила сейчас, — именно этого он хочет, его настойчивый шепот заставляет поверить.
Его движения все быстрее. Прижимает меня к мойке, сам прижимается сзади. Чувствую его окаменевший член, прижатый к моим ягодицам. Он трётся об меня сзади. Давит. Дэвид прижимает тяжестью своего тела. Тесное пространство между мной, его рукой и мойкой. Пальцы на клиторе влажные от промежности, скользят, завлекая меня в какое-то удивительное, нереальное состояние.
Резко я разжала пальцы, выпустила яблоко, потом нож, он упал с резким звуком об метал мойки. Я схватилась за руку Дэвида у меня на груди, громко ахнула, прижала сильнее. Своим движением заставила его сжать меня ещё сильнее.
— Давай, — шепчет он мне на ухо, — давай.
Я практически легла грудью на мойку. Вздохнула и выгнулась ещё раз, затаила дыхание… секунд пять, тишина подвела итог. Я шумно выдохнула и он отпустил.
Только что он довел меня до оргазма двумя пальцами.
Дэвид отпустил, встал рядом, включил воду и вымыл руки. Капли воды, попавшие на платье, расползались неровными пятнами. Дэвид быстро глянул на меня.
— Иди, переоденется, сходим куда-нибудь, поужинаем.
Я не стала возражать, пошла через все помещение кухни к двери, в которую вошла. У входа обернулась и столкнулась с взглядом Дэвида. Он рассматривает меня, но никак мне могу понять назначение и определение этого взгляда. Если сравнивать, это что-то похожее на удовлетворение учителя. Возможно ошибаюсь, но так мне показалось.
В своей комнате я быстро нашла другое платье, пошла в ванную, встала под душ, помылась. Промокнула тело полотенцем, переодела белье. Босоножки те же. Поправила прическу и уже собиралась подкрасить губы, когда послышался стук в дверь. Движение руки с помадой замерло.
— Входите, — сказала несмело.
