* * *
Когда все процедуры по выведению меня из алогического кризиса были проведены, я настойчиво засобиралась домой. Вспомнила, что квартиру уступила Саманте. Наверное, зря так сделала, но перспектива вернуться в квартиру, где в любой момент может случиться аллергический приступ, меня не радует. Как ни крути, а мне все равно, рано или поздно, пришлось бы покинуть эту квартиру и наверное покинуть Нью-Йорк. Как ни грустно это понимать, но все временно. Даже Дэвид не раз уточнял, что я с ним, в его доме, на несколько дней.
Вернусь домой, пойду обратно проситься в фирму мистера Маккоя. Надеюсь, меня возьмут обратно.
Уже оделась и села в кресло, чтобы медсестра везла меня на выход. Дэвид так и не вернулся, а сидеть и ждать, когда что-то произойдет, больше не могу.
Медсестра довезла меня до стеклянных дверей.
— Вас кто-нибудь встретит?
— Дальше я сама, спасибо, — я встала с кресла коляски.
Вроде не такая немощная. Хотела уйти из отделения сама, но у них правило, должны к выходу довезти на коляске.
— Лаура! — слышу крик, оборачиваюсь.
— Мама!
Это нереально. Не могу поверить. По коридору спешит ко мне моя мама. Я уже забыла какая она. Мы схватились, обнялись.
— Боже, что с тобой, я так испугалась! — гладит мою щёку, а я смотрю в её лицо и не верю, что она сейчас тут, рядом со мной.
— Да ничего страшного, просто аллергия.
— Просто? Не говори — просто, я слишком хорошо знаю, как может быть, — взволнованно всматривается мама.
— Не волнуйся, уже все закончилось, — стеснительно отстраняюсь, вдруг Дэвид увидит, как она со мной носится.
— Я же тебе сто раз повторяла — никаких кошек!
— Да помню, я просто забыла предупредить об этом свою соседку.
— Ну как же так Лаура, что за беспечность?
— А где папа? — озираюсь в поисках папы.
— Он не смог приехать, у него срочная работа.
Возле двери я увидела Дэвида. Он стоит, не подходит, деликатно давая нам с мамой поговорить.
— Этот мистер Хендэрсон, он кто? — мама перешла на более тихий и низкий тон.
— Он… ну как тебе сказать… он — мой друг.
— Просто друг? Интересно. Пригласил нас с отцом к себе в поместье на эти выходные.
— Да? С чего бы это? — я удивлённо вскинула брови.
— Я думала между вами… — мама озорно прищурилась.
— Нет, все слишком сложно. Но я скажу тебе точно, что мы с ним не пара.
— Да, — мама скорчила разочарованную мину, обернулась и окинула взглядом Дэвида, — очень жаль Лаура
Конечно, ей бы хотелось такого жениха для своей дочери, но, увы, между нами только взаимовыгодные отношения, я ему своё тело, а он мне решение проблем.
— Тебе Лаура, нужно присмотреться к нему повнимательнее. Просто так человек не станет привозить твою маму, когда ты болеешь.
Я только плечом повела. Не хочу разубеждать маму. Пусть думает, как ей хочется. Только чтобы не сильно капала мне на мозги, за Хендэрсона. Ведь я уже вижу, как он ей симпатичен.
Он подошёл.
— Пойдёмте, нам ещё ехать. Дома уже готовят ужин к встрече с вами, — обратился он к моей маме и она совсем расцвела.
— О боже, это замечательно, как мне вас благодарить. Вы столько сделали для Лауры.
Знала бы она, сколько он сделал на самом деле, и на каких условиях.
— Это я вас должен благодарить, — скромно ответил он.
— Ох, а меня-то за что?
— Ну как же, за вашу дочь.
Тут я вообще слегка ничего не поняла. Для чего он это делает. Зачем позволяет моей маме заручиться призрачной надеждой. По-моему, это неправильно и даже жестоко. Когда она разочаруется в нем, будет нехорошо.
Мы сели в машину. Моя мама все разглядывает и улыбается, довольная тем, что происходит, и сейчас мне уже совсем не так радостно, что она приехала.
Машина тронулась с места. Я сижу, мама держит меня за руку и крутит головой по сторонам, рассматривая город. Вскоре мы проехали по дороге, которая ведёт на выезд из Нью-Йорка. Я никогда не ездила в этом направлении, знаю только станцию, на которую приехала из Мидлтона. Сейчас мы едем куда-то от Нью-Йорка, но в другую сторону.
Странно, что именно сейчас Дэвид не воспользовался вертолетом. Может ради спокойной поездки и более плотного знакомства. Ведь дорога располагает к общению и тут не так шумно, как в вертолете.
— Роза, расскажите про Лауру, какая она была, когда была маленькая? — повернулся к нам Давид с переднего сидения, что рядом с водителем.
Счастливая мама села на свой конек. О, обо мне она может говорить часами, Дэвид затронул правильную тему.
Я скептически глянула на Дэвида, потом на маму, тем взглядом, который недвусмысленно сказал — смотри не ляпни ничего лишнего.
Но маму можно было не предупреждать, она прекрасно знает, что обо мне рассказать. И затянулся бесконечный рассказ о моем босоногом детстве, во дворе нашего дома, об отрочестве и о моей совсем неразгульной юности. Я уставилась в окно. Лишь изредка поворачиваюсь и ловлю на себе порой насмешливый, а порой сосредоточенно-серьезный взгляд Дэвида.
Никогда бы не поверила, что кто-то будет слушать россказни моей мамы с интересом, задавая наводящие вопросы, на которые мама тут же, с новым энтузиазмом бросается отвечать. Я так поняла этого не миновать. И возможно даже, о чем подумала только через час дороги, возможно, он намерено пригласил сюда мою маму, чтобы обо всем этом послушать. Может это и была его цель. Только зачем человеку собирающиеся использовать меня в течение нескольких дней, слушать истории моего детства, знакомиться с моей мамой, везти в свое имение и давать ей ненужную надежду?
Зачем? Как не пытаюсь, не могу понять.
Тем временем мы подъехали к высоким воротам, за которыми виднеется уже знакомый мне дом. Только с этого ракурса я его ещё не видела.
На крыльце Джеймс. Уже, как родной. Почему-то он становится мне все больше симпатичен. Вместе с тем насколько симпатичен становится его хозяин.
Мы прошли по ступеням, вошли в дом.
— Как тут у вас красиво! — мама сыплет комплименты.
— Прошу вас располагайтесь без стеснения, — сказал Дэвид, как-то уж слишком вежливо.
Я все время жду от него какого-то подвоха, ведь знаю, все и всегда он делает не просто так. Что же теперь задумал хозяин этого дома? Надеюсь, он не собирается посмеяться над восторженностью моей мамы.
— Ужин в семь, — проговорил Джеймс и приветливо, но по дворецки сдержанно улыбнулся. У меня сложилось впечатление, он тоже рад, что я сюда вернулась.
Я кивнула, и мы с мамой пошли в мою комнату.
