Вытираю немые слезы, катящиеся по щекам, и стараюсь говорить уверенно.
– Олег, все не так, – понимаю, что это не самое лучшее начало. Звучит, как оправдание. Замолкаю.
Я иду к дивану и сажусь на него. Наверное, так мне будет легче. Упираюсь локтями в ноги и закрываю лицо руками. Не хочу, чтобы Олег видел мое лицо, когда я буду говорить ему это.
– Дмитрий изнасиловал меня, – выпаливаю на выдохе, не глядя Олегу в глаза. Потому что больно. Больно и стыдно. Я так надеялась, что никогда не придется в этом признаваться. Так надеялась забыть это. Хотя и не давали.
Олег молчит. И это даже к лучшему. Пока я все не расскажу ему, я не хочу слышать его вопросы. Или упреки.
– Однажды он пришел к нам, когда Влад был в командировке, – продолжаю я, как бы тяжело мне сейчас не было. – Я всегда с недоверием относилась к Дмитрию. Я боялась его. И старалась не оставаться с ним наедине. Но в тот вечер он не захотел уйти. Остался в гостиной. Я ушла к себе. Благо Никита уже спал. Он был совсем крохой.
Я опять замолкаю, вспоминая тот вечер. Как же это тяжело.
– Дмитрий вошел ко мне без стука и сразу полез приставать, – я вздрагиваю, потому что до сих пор с содроганием вспоминаю его прикосновения. – Я сопротивлялась, как могла. На его лице еще долго были следы от моих ногтей. Но силы были не равны. Я уже плакала в отчаянии. И, наверное, ему бы удалось в тот раз исполнить задуманное, но заплакал Никита. Дмитрий как-то сразу отступил. Усмехнулся, оглядев меня и ушел. Я не спала всю ночь. Боялась. Но он не приходил.
– Яна… – слышу голос Олега.
– Нет, подожди, – останавливаю его. – Дай мне договорить. Пока я еще могу… и хочу… Не сбивай меня, Олег. Прошу.
И он послушно замолкает. Я не вижу его лица и так даже лучше. Я не хочу сейчас увидеть на нем маску равнодушия. Или презрения. Я должна договорить. А потом будь что будет.
– Утром, выйдя на кухню, я обнаружила, что Дмитрий еще не ушел. Он ночевал в доме. Он попросил у меня прощения и сказал, что был просто пьян. Но я-то знала, что он был трезвый. Я видела это. Ругаться с ним у меня не было желания. Я понимала, что силы наши не равны. Я налила себе чай, но тут заплакал Никита. Я убежала из кухни к нему. Когда вернулась, чай уже остыл, но я все равно выпила его и пошла обратно к себе. А потом…
Я опять беру паузу, пытаюсь не дать себе разреветься. Хотя слезы катятся по щекам, но это тихие слезы. Я привыкла плакать тихо. Сначала, чтобы не раздражать Влада. Потом, чтобы не напугать Никиту. И сейчас я должна сдержаться. Чтобы рассказать.
– Что потом, Яна? – нетерпеливо спрашивает меня Олег.
Я выдыхаю.
– Потом я ничего не помню. Ничего. Я очнулась от плача Никиты. Без одежды. Но раздумывать времени не было – я слышала, как надрывался Никита. Потом я забыла это все. Не придала значения.
Всхлипываю.
– Через два дня вернулся Влад, – произношу уже жестче. – Всю нашу совместную жизнь с ним я боялась одного – близости. К счастью, это происходило все реже и реже. Но каждый раз, когда он заходил ко мне в комнату, я вздрагивала. От ужаса ожидания. В этот раз он зашел и я сразу поняла, что ничем хорошим это не закончится.
Я зажмуриваюсь, вспоминая тот день.
– Влад резко подошел ко мне и дал пощечину. Без слов. Без объяснений. Я не успела спросить его, в чем дело. Он ткнул мне в лицо телефон. А там…
Набираюсь сил. Пальцами больно сжимаю свое же лицо.
– Там было видео. На котором Дмитрий… и я… Он… он… Прости, я не могу говорить. Не могу.
– Я тебя понял, – голос Олега совсем рядом.
Чувствую его руки на своих руках и он убирает их от лица.
– Яна, посмотри на меня, – просит Олег и садится передо мной на корточки. Теперь наши лица на одном уровне и я вижу все, что он испытывает, в его глазах. Ну, или мне хочется в это верить.
– Олег, – говорю сквозь слезы, – прости… Я знаю, что сама виновата… Это моя вина, что все так случилось… прости…
– Не надо, Яна, – он вдруг проводит по моим волосам. – Тихо. Не надо больше.
– Нет, – вытираю ладонью щеки от слез. – Я должна договорить. Не останавливай меня. Пожалуйста.
С мольбой смотрю на него и он молчит. Отвожу взгляд в сторону. Мне сложно говорить это все, когда в меня так пристально смотрят его глаза.
– В тот день Влад избил меня. Ничего необычного. Я привыкла. Правда, в тот раз это было особенно больно.
– Шрамы? – перебивает меня Олег. – Оттуда?
Киваю, сводя брови.
– Сволочь, – шипит Олег.
– Но это не самое страшное, – уже спокойнее говорю и сама поражаюсь, насколько меня не трогает воспоминание о боли от ударов Влада.
У меня внутри как будто все атрофировалось. Неужели я привыкла к физической боли? Ведь сейчас для меня гораздо тяжелее воспринимать боль моральную.
– Влад заставил меня сделать операцию по стерилизации.
Я опять зажмуриваюсь. Мне хочется спрятаться куда-нибудь. Провалиться. От боли и стыда. Ведь я признаюсь в своей неполноценности.
Олег берет меня за подбородок и поворачивает к себе.
– Что? – спрашивает.
Открываю глаза и вижу его нахмуренное лицо.
– Я не смогу больше иметь детей, Олег, – слезы уже ручьем текут по щекам. – Понимаешь? Не забирай у меня Никиту! Умоляю!
И я сама сползаю перед ним на колени. Наклоняю голову.
И вдруг Олег обнимает меня за плечи и прижимает к себе.
– Не надо, Яна, – говорит уже мягким теплым голосом. – Не надо.
Потом чувствую его дыхание совсем рядом.
– Яна…
И вот уже его губы обжигают прикосновением. Сначала на щеке. Потом все ближе и ближе. Я сама поворачиваю голову к нему. И наши губы соприкасаются.
И мне как будто становится даже легче. Я выдыхаю и чувствую, как тело размякает в его руках.
Глава 44
Яна
Я закрываю глаза и тону. Хочу забыться в его объятиях. Этот разговор морально выжал меня. У меня больше нет сил продолжать его, хотя сказано еще не все. И услышано еще не все.
– Никита, – я отрываюсь от губ Олега и шепчу, – я хочу увидеть его, Олег.
Он тяжело выдыхает, с трудом оторвавшись от меня.
– Пошли, – встает сам и протягивает руку мне, помогая подняться.
Он ведет меня в спальню. Там на его огромной кровати спит Никита. Свернувшись калачиком и накрывшись с головой одеялом.
Олег остается в дверях, а я подхожу к сыну. Сажусь на пол у изголовья кровати. Аккуратно убираю одеяло с головы Никиты и провожу рукой по волосам.
