– Хорошо.
Вика показывает мне на диван в гостиной, где я могу заночевать. Артур не выходит – уже спит, как поясняет сестра. С утра, взяв у нее вещи, чтобы переодеться, еду на работу. Телефон я отключила, как только приехала к Артуру и с тех пор боюсь включать его. Мне кажется, он просто взорвется от звонков Давида. Или нет.
После работы на выходе меня уже ждет Ратмир. С букетом цветов. Протягивает его мне.
– Это мне? – уточняю я.
– Больше не вижу здесь красавиц, – улыбается он. – Поужинаем?
– Можно, – пожимаю плечами и вспоминаю, что Вика просила сегодня прийти попозже.
Ратмир везет меня в ресторан. Я разглядываю меню, прикидывая, что могу купить на содержимое своего кошелька. И тут возникает чья-то тень. Я еще не вижу, кто это, но мне уже страшно.
Не убирая папку с меню от лица, медленно выглядываю сверху. Перед нашим столиком стоит Давид. Пальцами перекатывает брелок от машины. Впивается в меня своим опять потемневшим взглядом. И желваки. Желваки играют на скулах.
– Я сяду? – он, вроде, и спрашивает, но, не дожидаясь ответа, отодвигает стул и садится.
– Муж? – спрашивает Ратмир, кивая в сторону Давида.
– Муж, – отвечают за меня. – Как проходит вечер, дорогая? – обращается ко мне. – Надеюсь, ты ужинаешь за счет мужика, а не за счет нашего семейного бюджета?
– Давид, – прошу я, – перестань.
– Хочешь, чтобы он ушел? – вдруг спрашивает Ратмир у меня.
Давид тут же хватает его за лацкан пиджака. Они оба вскакивают со стульев и смотрят друг на друга в упор.
– Давид, Ратмир, – прошу я, но они не слышат меня.
Я со злостью тоже встаю, кидаю меню на стол и иду на выход.
– Василиса, – слышу в спину, но не останавливаюсь.
– Василиса, поговорим, – Давид оказывается первым возле меня и берет за руку.
– Отпусти ее, – рядом голос Ратмира. – Видишь же, что она не хочет с тобой разговаривать.
– Василиса? – Давид разворачивает меня к себе и смотрит прямо в глаза.
И сейчас этот взгляд. Он какой-то не такой. Давид смотрит, слегка нахмурив брови. И взгляд не давит, а уговаривает.
– Хорошо, – соглашаюсь я и поворачиваюсь к Ратмиру. – Нам и правда надо поговорить, Ратмир. Извини.
Замечаю, что брови Давида сходятся плотнее и он тяжело выдыхает воздух через нос. Бросает взгляд на Ратмира, а потом берет меня за локоть и ведет на выход.
Подходим к его машине, он открывает дверь пассажирского сиденья и буквально заталкивает меня туда.
– Эй, полегче, – возмущаюсь я, но мои слова остаются без внимания.
Давид садится за руль и заводит машину.
– Куда ты везешь меня? – хмурюсь я.
Он не отвечает. Молчит и упрямо смотрит вперед на дорогу.
– Давид! Останови машину! Я передумала! Я не хочу с тобой разговаривать! Куда ты везешь меня?
И с этими словами я начинаю стучать по нему своими кулачками.
– Тихо, ты! – прикрывается он правой рукой, левой пытаясь удержать руль. – Домой везу, куда же еще!
– Я не хочу! Дай мне выйти! – хватаюсь за ремень, чтобы отстегнуть его.
– Ну-ка! Тихо! – командует Давид.
Нажимает куда-то и слышу щелчок. Он блокирует двери.
– Тихо сиди! А то оба на тот свет отчалим! – и он жмет педаль газа.
Машина резко увеличивает скорость. Я прижимаюсь к спинке, вцепившись в кресло, и с ужасом смотрю в лобовое стекло. В горле пересохло. Я боюсь даже моргнуть.
Хорошо, что в этот час трасса пустая. Я зажмуриваюсь не в силах больше видеть несущиеся мимо деревья и отбойники.
Вдруг чувствую резкий поворот и торможение.
Открываю глаза – Давид запарковался в каком-то закаутке.
– Ты что?! Совсем сдурел?! – я прихожу постепенно в себя, толкаю его в грудь и опять хватаюсь за ремень, чтобы отстегнуть его.
– Сидеть! – рявкает Давид и отталкивает мою руку от замка.
– Я уйти хочу! Ты больной! А если бы мы разбились?
– Не разбились, – улыбается Давид. – Со мной можешь не бояться.
Хмыкаю. Как раз его я больше всего и боюсь.
Замечаю на губе у него шрам. Невольно тянусь рукой и касаюсь его.
– Видишь, что из-за тебя случилось? – Давид слегка поворачивает лицо и касается губами моих пальцев. Я быстро убираю руку.
– Я лишь делала то, что ты сказал мне делать, – то, что хотела, – отвечаю я.
– Ты хотела, чтобы тебя трахнули там? – Давид вздергивает бровь.
Я отворачиваюсь и складываю руки на груди. Тогда он берет меня за подбородок. Поворачивает к себе.
– Скажи «спасибо», что я вовремя успел, – говорит, нахмурившись. – Глотнула бы коктейль и все, прощай девственность. Бережешь ее? – улыбается уголком губ.
Просто выводит меня из себя своими шуточками.
– Нечего уже беречь, – выдаю я и чувствую, как пальцы Давида сильнее сжимают мой подбородок.
– Повтори, – шипит он.
– Не твое дело, – дергаю головой, хочу освободиться.
– Ты где ночевала? – теперь Давид уже строго спрашивает меня, удерживая мое лицо. – Надеюсь, не с этим гондоном?
– А если и с ним? – также зло спрашиваю я. – Не твое дело.
– Ты что? Спала с ним? – Давид хватает меня за запястье и выворачивает руку. – Не зли меня. Где. Ты. Ночевала?
– Больно! – кричу я, пытаясь освободить свою руку из его захвата. – Давид!
– Я могу сделать еще больнее.
– Да пошел ты…
– За языком следи! – рычит Давид, сам отстегивая меня. – Спала? Или нет?
Я продолжаю упорно молчать. Освободиться из его рук и молчать. Меня ужасно злят эти его вопросы. И руки его злят.
– Скажешь? – не унимается он. – Или сам проверю! Ну?
И, не дожидаясь от меня ответа, Давид подхватывает меня и сажает себе на ноги. Быстро нажимает на рычаг, откатывая сиденье назад, и руль уже не упирается мне в спину.
– Что ты делаешь? – стучу по его плечам. – Отпусти меня!
– Если ты нарушила главное условие договора, – Давид не обращает никакого внимания на мои попытки освободиться, – то пожалеешь об этом.
Его рука уже скользит под подол платья.
– Это какое? – спрашиваю я.
– Я брал замуж девственницу. Это было условием родителей. Для чистоты рода, – он произносит это настолько серьезно, что я даже верю. Но что за бред?
– Так ты и взял девственницу. В чем нарушение? – хватаю его руку у себя под платьем и пытаюсь остановить ее, потому что она подбирается все выше и выше.
