И только тогда я извиняюсь и выхожу.
Конечно, Лисенок уже убежал. Эта игра в прятки-догонялки мне порядком надоела.
Все было бы намного проще, если бы она просто смирилась. Согласилась. И тогда и отцу не пришлось бы принимать такие крайние меры.
Отец.
Еще одна головная боль. Да женюсь я на этой Шейназ. Раз это так важно для семьи. Никто же не требует от меня еще и жить с ней. Пусть живет там, в Омане. А я буду здесь. С Лисенком.
Она еще просто не поняла, что теряет, отвергая меня. Ведь я могу многое дать ей.
Почему-то эти мысли придают мне немного уверенности. Но все это тут же рушится, стоит вспомнить слова Лисенка.
О каком предложении моего отца она говорила? И почему так серьезно? Что он ей пообещал?
Начинаю злиться.
Я должен это выяснить.
Должен.
Поэтому сразу же еду к дому Лисенка. Плевать на слежку и на то, что отцу доложат. Разберусь там, по ходу.
Но дома у нее никого нет. Куда она пропала?! Она же ушла раньше меня!
Ладно, жду в машине. Набираю ее номер. Но, похоже, она внесла меня в «черный список». Я не могу до нее дозвониться.
Теряю терпение. И чувствую, как злость накрывает меня.
Упрямая. Я все равно тебя сломаю. Ты не достанешься никому другому.
Перебираю переписку в телефоне и тут двор освещают блики фар подъезжающей машины. Уже почти ночь. Машина останавливается у подъезда Лисенка. Внимательно всматриваюсь.
Сука.
Лисенок.
И мой отец!
Какого хуя?! Хочется прокричать мне. Что вообще происходит?! Опять всплывают в памяти слова Лисенка о каком-то предложении.
Они вместе заходят в подъезд. Нет. Это перебор.
Выхожу из машины и иду за ними.
— Отец! — окликаю его до того, как они вместе заходят в лифт.
Он оборачивается и недовольно смотрит на меня.
— Что ты тут делаешь?! — буквально рычит. — Я же запретил.
— А что ты тут делаешь?! — не выдерживаю я и сразу же перевожу взгляд на Лисенка.
И она не убирает взгляд, как обычно. Нет. Она упрямо смотрит на меня.
— Извини, — говорит ей отец и подходит ко мне.
Лисенок тем временем заходит в лифт и двери закрываются.
— Ну-ка, пошли, — отец берет меня за локоть и тащит на выход. — Нам надо поговорить.
Одергиваю руку, но иду за ним. Он прав — нам надо поговорить.
— Поехали, дома поговорим, — говорит отец и садится в свою машину. — Садись сюда. Твою машину потом пригонят. Поехали, Арман.
Какое-то время стою, но в итоге сажусь.
Мы едем молча.
Приезжаем к моему дому.
И в лифте мы тоже едем молча. И только, когда оказываемся в коридоре, отец толкает меня к стене и прижимает локтем горло.
— Я что тебе сказал, Арман? — рычит он. — А?! Не. Подходить. К ней. Не подходить. Так какого хуя ты приперся к ее дому?! Ну! Отвечай!
— Что ты ей предложил? — хриплю в ответ я.
Вцепляюсь руками в него и с силой, но убираю его локоть со своего горла.
Отец отходит от меня на шаг.
— Я предложил единственное верное решение в этой ситуации, — говорит он, поправляя пиджак.
— Какое? — тру горло. У отца хватка еще та.
— Она станет моей женой, — спокойно говорит он и поднимает взгляд на меня.
Я даже не сразу понимаю смысл произнесенных им слов. Стою и просто смотрю на спокойно ухмыляющегося отца.
— Что ты сказал? — наконец, произношу.
— Я женюсь на Елизавете. И все на этом. Это все, Арман.
— Она моя, — рычу зло и сжимаю кулаки.
Отец ухмыляется, глядя на мою реакцию.
— Она никогда не была твоей. Если бы она была твоя, то ты не отпустил бы ее назад. К Антону.
— Она сама этого захотела, — хмурюсь и опускаю взгляд.
— Знаешь, Арман. То, что ты научился вставлять член в женщину, еще не означает, что ты стал мужчиной. Вот когда ты научишься читать женщину и понимать, что ей хочется на самом деле, тогда да, я скажу, что мой сын — мужчина. А пока — нет.
Сжимаю губы и еще сильнее кулаки. Если бы мужчина передо мной был не отец, я бы давно врезал ему.
— То, что вы сделали с Антоном, низко, — продолжает он, все так же пристально глядя на меня и наблюдая за моей реакцией. — Мужчины так не поступают. Если бы ты и правда считал ее своей, то не допустил бы этого.
— Она сама согласилась. Сама, — упрямо бурчу я.
— Дурак, — не выдерживает отец. — Хватит ее обвинять. Вы разыграли ее. Как вещь. А потом посмеялись. Два придурка.
Вскидываю на него злой взгляд.
— И не надо на меня так смотреть, — он сужает глаза. — Не забывай, кто я и кто ты.
— Она моя, — твержу опять. Уже в отчаянии.
— Забудь ее. Она станет моей женой. Я так решил.
— Она не согласится.
— Ты не дооцениваешь меня, сын, — усмехается он.
— Но зачем тебе это? — наконец, спрашиваю я. — Зачем?
— Ты же знаешь, что для статуса мне не хватает детей, — поясняет он. — Она родит мне. Молодая, красивая, здоровая. Не глупая. Родит мне недостающих детей. Будет младшей женой. А потом я решу, что с ней делать.
— В смысле? — пристально смотрю на него.
— Не твое дело, — грубо отвечает он.
— Детей от нее не признают, — бурчу под нос последний аргумент.
Отец лишь смеется.
— Признают, не переживай. Тебя же признали.
Опять смотрю на него.
— Дай мне поговорить с ней, — прошу, хотя уже знаю ответ.
— Нет! — твердо произносит он. — Ты скоро вылетаешь в Оман. На свадьбу с Шейназ. Потом вернешься и займешь кресло генерального. Здесь.
Одна мысль приходит мне в голову и я не сдерживаю усмешки:
— Но как мы будем все вместе жить? Общаться? Мы же станем одной семьей…
— Никак, — отвечает отец. — Мы с ней уедем жить в Англию. Ты ее не увидишь больше.
60. Арман
Я прекрасно знаю своего отца. И поэтому то, что я услышал от него, окончательно ломает меня.
Если он решил взять Лисенка себе в жены, то он это обязательно сделает. Но зачем? Я так и не понимаю, зачем? Он может позволить себе любую. Как и я. Но почему я не хочу любую?
От тоски, которая раздирает все внутри, еду в бар. Мне надо забыться. Пусть мне будет еще хуже.
