— Так чей ребенок? — спрашивает, губами почти касаясь моей щеки.
И опять мурашки.
— Мой? — шепчет в самое ухо. — Лисенок, не молчи. Я же знаю ответ. Но хочу услышать его от тебя.
Становится трудно дышать. Я чуть отклоняюсь, но он опять приближается.
Целует меня в скулу. Сначала в одну. Потом в другую. Скользит губами по моим губам.
— Я так скучал, — шепчет, не отрываясь. — Ты была у врача?
Такой резкий переход немного возвращает меня в реальность.
Киваю.
— Что он сказал? — тычется носом мне в щеку.
— Все хорошо, — говорю хриплым голосом и сглатываю.
— Ты же не спала со Стивом?
Эти его неожиданные переходы не дают мне продумать ответы. Поэтому я сразу же отвечаю честно на все вопросы.
— Нет, — чуть ли не шепчу.
— У меня тоже никого не было, — вкрадчиво шепчет он.
Потом руками берет мое лицо. Спускает их на шею. Ведет по плечам. Останавливается на запястьях. Немного сжимает. А потом резко отпускает и отходит на шаг назад.
Заводит руки за спину.
Опускает голову и закрывает глаза.
Пытаюсь понять, что происходит.
Наконец, он открывает глаза и смотрит на меня исподлобья.
— Врач дал предписание по ограничениям? Есть что-то, что тебе нельзя?
Мотаю головой.
Врач и правда на последнем приеме сказал, что беременность развивается нормально. И мое состояние стабильное. И что нет никаких ограничений.
Но вот только сейчас, когда Арман опять приближается ко мне, я начинаю понимать смысл его вопросов.
Он опять становится очень близко. Кладет руки мне на ноги и слегка сжимает.
— Ему же не повредит, если родители, наконец, трахнуться?
— Арман! — смотрю на него укоризненно и стучу в плечо.
— Лисенок, — утыкается мне в шею. — Я правда так скучал. Давай осторожно, ладно?
И, не дождавшись ответа, просовывает руки мне под попу и приподнимает меня.
86. Арман
Если бы Лиза знала, скольких усилий мне стоит сдерживать себя и не наброситься на нее сразу, то она никогда бы больше не отказала мне. Хотя она и так никогда больше не откажет.
Если бы она сказала, что нельзя, что врач возражает, я бы остановился. Потерял бы полжизни, но остановился.
Но сейчас…
Я беру ее на руки и аккуратно несу на кровать. Опускаю. А сам встаю, не отрывая от нее взгляда, и стягиваю с себя майку. Потом наклоняюсь к ней.
Глажу по волосам.
— Мой Лисенок, — говорю сам себе.
Пальцами касаюсь лица. Одним указательным пальцем обвожу губы. И веду его вниз. По шее. По ключицам. Утыкаюсь в разрез блузки. И начинаю расстегивать пуговицы.
Лисенок все это время лежит молча и наблюдает. Наклоняюсь и целую ее в губы. Сначала слабо, едва касаясь. Но потом уже нажимаю сильнее. И она уже готова принять мой язык.
Просовываю его и ощущаю любимый аромат. Ее аромат.
Закрываю глаза и чувствую ее руки у себя на плечах. Открываю глаза и встречаюсь с ней взглядом. В нем больше нет испуга. Обнимаю ее за плечи.
— Скажешь остановиться и я сделаю это, — говорю я и сам не верю в свои слова.
Я не смогу остановиться. Я знаю. Но почему-то уверен, что она не будет просить об этом.
Приподнявшись, смотрю на нее.
— Лисенок, да или нет? — это похоже на пытку.
Еще немного и возбужденный член победит мою силу воли. Сдерживаю себя из последних сил.
И она, наконец, освобождает меня. Сама тянется ко мне губами. Сама целует меня.
Впервые сама делает это.
И я позволяю ей вести в этом поцелуе. Проникать языком мне в рот. Касаться моего языка. Толкать его легонько.
Пока она делает это, я полностью расстегиваю пуговицы на блузке и снимаю ее.
Отрываюсь и перевожу взгляд на живот. Да, он уже не такой плоский, как был раньше.
Кладу на него ладонь.
— Сказали уже, кто? — спрашиваю, не отводя взгляда.
— Рано еще, — шепчет она. — Арман…
— Подожди, — говорю я.
Опять смотрю на нее. Быстро целую в губы.
— Лисенок, знаешь, почему я здесь?
— Из-за ребенка? — спрашивает она.
— И из-за него тоже. Но это не главное.
Провожу рукой по волосам.
— Лисенок, Лис, — делаю паузу, — я люблю тебя. Понимаешь? Люблю.
Она вдруг распахивает широко глаза и даже пытается отодвинуться от меня.
Улыбаюсь. Наклоняюсь к уху.
— Люблю, — шепчу в него. — Я тебя люблю.
— Ты не болен? — вдруг спрашивает она и внимательно смотрит на меня.
— Почему? — хмурюсь я.
— В последний раз, когда ты говорил это, ты был в бреду.
Серьезно смотрю на нее.
— Тогда в больнице, — поясняет она. — Ты тоже сказал, что любишь меня. Но врач сказал, что ты в бреду и несешь не весть что.
— Он дурак, — твердо произношу я. — Я всегда знаю, что говорю.
А она почему-то смеется в ответ. Надо мной?
Тяну вниз с нее шорты.
— Что ты делаешь? — возмущается она и легонько бьет меня по рукам.
— Хочу доказать, что люблю тебя, — шепчу я и, сняв с нее лифчик, утыкаюсь в грудь.
С жадностью вдыхаю ее аромат.
С самой первой встречи я подсел на него. И потом, я мог легко узнать его даже с закрытыми глазами.
— Лис, — языком провожу в ложбинке и касаюсь ее губ. — Ты такая вкусная.
Целую.
— Я так трахнул бы тебя, что ты встать не смогла бы, — хриплю ей в губы. — Но знаю, что нельзя.
Потом вдруг одна мысль посещает меня и не дает покоя. Немного приподнимаюсь и серьезно смотрю на нее.
— Лис, ты бы скрыла от меня беременность? Моего ребенка? Ты смогла бы?
— А он нужен тебе, Арман? — также серьезно спрашивает она. — Аборт я делать не буду.
— Ты так обо мне думаешь? — встаю полностью и сажусь на кровать, обхватывая голову руками. — Ты за меня все решила?
— Тебя не было очень долго, — слышу, как она тоже приподнимается и садится. — Я была одна. Там, Арман. Где солнечный свет попадает через решетку. Если бы хотя бы адвокат сказал, что это ты… А так, я чувствовала, что одна…
— Он не мог сказать, — говорю я, опуская руки, но взгляд все еще устремлен в пол. — Я не мог признаться. Отец мог в желании наказать меня причинить тебе еще больший вред.
