– А когда вы с ним познакомились?
– Через несколько дней. Он стал преподавать у нас в университете.
– Какие отношения связывают вас сейчас?
Сглотнула вязкую слюну, готовясь сказать вслух то, что так болело.
– Никакие.
– Вы разошлись? Я правильно вас поняла?
– Да.
– Спасибо. Можете быть свободны.
Как можно быстрее покинула зал суда. Не могла больше находиться так близко к Тимуру. Легкие обожгло от переизбытка свежего воздуха. Я сбегала. В страхе и панике. И мне было плевать, что обо мне подумают. Я сделала все, что могла и теперь просто хотела спасти остатки сердца и гордости. Мне было интересно, чем все закончится, но эмоции взяли верх. Особенно после того, как я увидела Тимура и осознала до конца, как сильно мне его не хватало все эти дни.
За потоком мыслей не заметила, как пришла домой. В квартире было непривычно тихо, а страх внезапного возвращения Саши больше не скручивал все внутренности. Без сил упала на кровать, включила музыку и уплыла в сон.
Перед глазами дорога в мамин санаторий. Рядом сидел Тимур, и мы о чем-то с ним разговаривали. На его лице светилась счастливая улыбка, а наши пальцы по привычке были переплетены. Резко картинка за окнами изменилась, и на небе начали мелькать молнии. Лицо Тимура изменилось.
– Убирайся…
С бешено колотящимся сердцем подскочила на кровати. Телефон был разряжен, а за окном уже вовсю светило утреннее солнце. Часы на комоде показывали начало восьмого. Подскочила и помчалась в душ. Через полтора часа нужно было быть уже в универе, а я чувствовала себя будто после мясорубки. Руки и ноги наотрез отказывались слушаться, хотелось дальше укутаться в одеяло и отгородиться от внешнего мира.
Пинками заставляла себя собраться и поехать на пары.
Пожалела, что телефон сдох, и я не могла позвонить Артему, чтобы разузнать про брата. Была надежда, что Саша отоспался и признался, что все, что он наговорил в прихожей, было просто пьяным бредом. Даже боялась думать о том, что будет, окажись это все правдой.
Глава 43
С облегчением выдохнула, когда влетела в аудиторию перед самым звонком.
– Ника, наконец-то вовремя, – послышался подкол Дани, и я шикнула на него, – эй, я тебя отмазывал, и вот она благодарность.
Даня притворно надул губы, а я скинула толстовку и села за дальнюю парту. Сердце затаилось за ребрами, когда в аудиторию вошел Тимошин. Ребята при виде его загудели. Я же ощутила дикое облегчение. Вчера все прошло благополучно, иначе его бы просто не было здесь. Как бы ни старался Тимур проводить пары с отрешенностью, но он мог притянуть внимание толпы, и мы всегда всё понимали. Он был отличным рассказчиком, и для нас финансы на какое-то время стали чуть ли не любимым занятием.
– Привет, народ. С возвращением меня, с попадаловом вас.
Группа протестующее загудела. Увидела краем взгляда, как Ветлугина начала поправлять прическу, и закатила глаза к потолку. Она в своем репертуаре, даже после всех отфутболиваний Тимура, которые он ей выписал за все эти дни. Хотя, может сейчас, после того, как между нами все кончено, он обратит на неё внимание. По телу прокатилась холодная волна, остужая все внутренности.
– Тимур Арсеньевич, а можно спросить?
– Спрашивай, Ветлугина.
Я тут же обратилась в слух и перестала дышать.
– А правда, что вы с нашей мышью порвали?
В последнюю минуту поймала челюсть, которая грозилась отвалиться до пола. Откуда она узнала про нас? Метнула взгляд на Тимура, но ни один мускул на его лице не дернулся. Вообще не мелькнуло ни одной эмоции, и я позавидовала его самообладанию.
– Ты знаешь, Ветлугина, зоофилом меня ещё никто не называл.
Послышались смешки студентов, и Ветлугина тут же захлопнула рот.
– Но так уж и быть, Ветлугина, в порядке исключения. Проведем коллоквиум. Ответишь на все мои вопросы, все честно расскажу.
Одногруппница на глазах посерела, а Тимошин только удовлетворенно ухмыльнулся. Если бы не смотрела в этот момент во все глаза на него, не заметила бы его молниеносный взгляд в свою сторону.
Пока Тимур проводил беседы, прозвенел звонок с пары.
– Всем спасибо, все свободны. Остальные будут отвечать на следующей паре.
Я встала на ослабевших ногах. Едва только думала, что сейчас придется пройти мимо, внутри все начинало дрожать.
– Белова, задержись, пожалуйста.
Сердце ухнуло в пропасть от звука его голоса, доносящегося мне в спину.
– Журнал дай, посмотрю.
Дрожащими руками полезла в рюкзак, настойчиво игнорируя взгляды, которые остальные бросали в мою сторону.
– Что застыли? Кто-то хочет задержаться на перемене и ответить мне на вопросы сейчас? Это запросто.
Повторять одногруппникам не пришлось. Все рассосались как по щелчку пальцев. А я боялась, что сейчас сердце выпрыгнет и разлетится осколками у ног Тимошина. Грудь от силы ударов ходила ходуном. Ещё немного и сломались бы ребра.
Я боялась поднять взгляд и продолжала сосредоточенно рыться в сумке. Этот чертов журнал, словно сквозь землю провалился.
В тишине аудитории, звук закрывающегося замка оглушил как передернутый затвор.
– Ника, – дернулась от того, насколько близко успел подойти Тимур, – да хрен с ним с этим журналом.
Тяжело сглотнула, не в силах пошевелиться. Спиной ощущала его близость, и отчетливо слышала тихое дыхание.
О том, чтобы повернуться, не было и речи. Иначе бы точно свалилась замертво. Затянувшаяся рана снова лопнула, орошая сердце кровью.
Только вот Тимур решил за меня, и сам повернул мое тело. Сделала шаг назад, упираясь в стол. Хотела увеличить расстояние между нами, но Тимур не позволил, шагнув навстречу и приблизившись вплотную ко мне.
Внизу живота все закаменело. Сердце трепыхалось в груди. Инстинктивно нашла опору и впилась пальцами в крышку стола. Глаза не желали подниматься выше уровня груди Тимура, и я с наигранным интересом принялась изучать узор свитера.
– Ника, – его шепот чуть не разорвал перепонки, – посмотри на меня.
А я не могла. Я уже готова была пасть к его ногам и признаться в своих чувствах, но боялась, что он швырнет мне их в лицо.
Во рту пересохло до такой степени, что я не могла разлепить губы и выдать хоть какой-то звук.
– Мне нужно кое-что тебе сказать. Пожалуйста, посмотри на меня и выслушай.
Набрала полную грудь воздуха и медленно подняла взгляд на его лицо. В его глазах не было того презрения, которое сквозило в нашу последнюю встречу. Его взгляд вообще был непонятен мне.
Он выдохнул сквозь стиснутые зубы, и опустил руки по обе стороны от меня, заключая меня в плен.
