– Что? Да они сами!
– Молчи! Лучше молчи. Это все твоя работа. Но слава… дурная слава… скажи, ты вообще об этом не думаешь? За кого тебя будут считать? Что подумают люди? Что подумает Михаил?
Я чуть не подпрыгиваю. Уж вот о нем я вообще не думала.
– Телефон отдашь? – просто спрашиваю деда.
Он вдруг хватается за стол одной рукой, а второй – за сердце. Прикрывает глаза.
Я тут же вскакиваю и подбегаю к нему.
– Дед! Ну, ты чего, дед? Дед! – чуть не плачу.
– Сейчас пройдет, – говорит тихо.
– Дай хоть свой телефон! Врача вызову! Дед!
– Не надо, Маша, я уже належался в больнице. И вон, к чему это привело, – опять укоризненно смотрит на меня. – Пойдем. Машина, наверное, уже ждет.
Приобнимает меня за плечи и мы идем на выход.
Внизу и правда такси. Ну, хоть не Михаил.
Я уже не сопротивляюсь. Мне жалко деда. И он ведь прав. Это я виновата во всем. Поэтому еду молча.
И мы приезжаем на дачу. Ну, можно было и догадаться. Просто у меня голова с утра не работала.
– Ух, намело-то, да? – деду заметно лучше. Он подходит к конуре и треплет за ухом у выбежавшего с веселым лаем Полкана. – Соскучился?
Полкан живет на даче круглый год. Поэтому дед постоянно ездит сюда, а летом и живет тут, приезжая в город только на выходные.
– Дед, а откуда ты узнал про ночь? – спрашиваю я, когда мы заходим в дом.
– По новостям сказали, – бурчит он. – Давай, располагайся. Я сейчас котел запущу, согреемся.
– И надолго я здесь? – я уже все поняла. Это арест. Домашний арест. Фиг выберешься отсюда.
– Пока до Нового года, – смотрит на меня строго. – Вот, отметим его и там решим. Все, Маша, довела ты меня окончательно. Все.
Я не спорю. Бессмысленно. Просто понимаю, что это крест и на моей работе, и… на всем, в общем, крест.
– И Михаил скоро подъедет, – произносит дед, распаковывая сумку. – Так что, не скучно будет нам, – весело подмигивает.
Мда. Арест еще куда не шло. Но арест с Михаилом… даже и не знаю, как скрыть свою радость.
Весь день я провожу за обустройством дома. С осени тут никого не было по сути. Да и все равно заняться больше нечем. Телефона нет, интернета тут тоже нет. Есть телевизор, но я его не смотрю.
Вечером мы сидим с дедом и он что-то рассказывает. Часть из его рассказов я пропускаю мимо ушей. Мысли то и дело возвращаются к Руслану. Хотя зачем? Сейчас он поймет, что я его опять прокатила, и пошлет все в одно место.
После освобождения из дачного плена я пойду в редакцию и напишу заявление об увольнении. Достало все.
Не выйдет из меня журналиста. Не выйдет.
С грустью вздыхаю.
– И уже присмотрел санаторий для медового месяца, – выдергивает меня из мыслей голос деда. А? Какой санаторий? Дед, что жениться собрался? – Тебе точно понравится. Там лес кругом. Тишина. Речка метров в пятиста всего. И там даже купаться можно. Течение, правда, сильное, но ты же не одна в воду полезешь.
– Что? Ты о чем, дед? Какая речка? Какое течение?
– О медовом месяце вашем мечтаю.
– С кем? – у меня даже краска с лица сходит.
– Ты не слушаешь меня, что ли, Мария? Опять где-то витаешь? Так всю жизнь проспишь. Ну, ты чего? Я говорю, вот поженитесь после Нового года с Михаилом и в санаторий. Лес там, речка.
– Так. Стоп, – резко встаю и выставляю вперед ладонь. – Никакой речки. Никакого леса. И никакого Михаила с санаторием. Нравится лес и речка? Езжайте вместе. Еще и рыбу половите.
– Маша, но…
– Всё. Я устала. И вообще, я сегодня три часа спала. Ты хотел, чтобы я поехала на дачу? Я тут. Но избавь меня от своих фантазий по поводу Михаила. Надоело! Не люблю я его! И замуж за него не хочу! Всё!
Дед сидит ошалевший. Вижу это по его круглым глазам.
Не ожидал.
Но и правда довели. Ненавижу Михаила. И Руслана ненавижу.
Все достали! И я даже рада, что оказалась тут. Вдали от цивилизации!
– Спокойной ночи, – желаю деду и ухожу.
У меня на даче своя комната. Еще раз смотрю в окно. Снег все идет. Очень красиво. Полкан, вон, лежит в конуре, высунув морду.
Благодать.
Хоть отдохну от всех. Все достали.
С удовольствием потягиваюсь и ложусь. Проваливаюсь в приятную негу. Забываюсь.
Но вдруг – лай Полкана.
Потом он замолкает и я опять закрываю глаза. Несколько минут тишины и опять лай. Там точно кто-то ходит.
Встаю и иду к окну. Никого не видно. Снег отсвечивает блики луны и двор хорошо освещается.
Может, Полкан голодный? Со всеми этим разборками забыли его покормить?
Прямо в пижаме выхожу из комнаты, иду к спальне деда. Заглядываю – доносится храп. Дед спит. Не буду будить его.
Накидываю куртку и, захватив на кухне еще теплую кастрюлю с кашей для Полкана, выхожу во двор.
– Полкан! Полкан! – зову пса.
Он стоит у забора и лает на него. Поворачивается ко мне смотрит, словно хочет сказать: «Тут что-то неладное! Глянь сама!» и опять лает. Забор у нас высокий, метра два. Вряд ли, кто-то сможет перелезть.
– Полкан, место! – командую я. – Иди поешь.
Но он не отходит от забора. Тогда сама иду к нему.
– Ну, что ты тут учуял? Нет же никого.
Но Полкан гавкает один раз. Не громко, а потом скулит.
И я слышу шорохи за забором. Сажусь на корточки, ставлю кастрюлю с кашей к забору и обнимаю Полкана.
– Тихо, давай послушаем, что там? Может, заяц под забором копает? Тихо, Полкан.
Наступает тишина, а потом снова шорохи и скрежет. Прислушиваюсь.
– Ну, держи меня, давай! Выше еще! – дальше мат и звук падения.
Я без труда узнаю этот голос. Это не заяц.
Полкан хочет опять гавкнуть, но я держу его за пасть. Не надо, чтобы дед в итоге проснулся.
Мне даже интересно, чем это все кончится.
– Ну, ты можешь нормально подсадить? Вставай тогда лучше на четвереньки! По спине залезу! – так, Руслан там не один.
Сгораю от любопытства, как он тут оказался и что ему надо. Как вообще нашел меня?
– Тяжелый ты какой-то, – это уже незнакомый голос. – На диету пора, Рус, – и дальше гогот.
– Да, не дергайся ты! Соскользну ведь! Задолбался уже в сугроб падать! Стой ровно!
– Я, все-таки, еще раз предлагаю через калитку.
– Все! – звучит победное откуда-то сверху.
