И все-таки, итоги следовало подвести.
Минус один деловой партнер. Если, конечно, Никита Ворошилов не решит эту проблему. Даже если я перегнул палку… Извиняться не собираюсь. Застройщиков, в конце концов, много. А Оля у меня одна.
Испорченный вечер?
Ну… я как бы и не ожидал большего.
Отношения с Олей?
Не представляю, как она отреагирует на всё. Но знаю, что приложу все усилия, чтобы этот вечер не отравлял наше с ней общение. И Олину память. Никому не может понравиться, когда целуют против воли. Когда при этом не в состоянии оказать сопротивления…
Я искренне восхищаюсь теми женщинами, что позволяют себя связывать, лишать себя возможности защититься. Не могу представить, что сам бы пошел на подобное. Такой шаг требует не только безграничного доверия, но и мужества.
Что еще?
- Твою мать! - подскочил со своего места, чтобы выключить духовку, в которой уже немного дымился мой горе-брауни.
Сожженный десерт.
Полный провал.
Обжег палец, но достал брауни из печи, срезал подгоревшие корки. На вкус будет как засахаренная подошва — пересушенный брауни, разве может быть что-то хуже? Но я желал хотя бы сделать вид, что старался.
Так что брауни отправился на блюдце. И хотелось верить, что Оля хоть пожалеет убогого, который уничтожил ее приготовления. Случайно.
Поднимался по ступенькам и, к своему удивлению, понял, что у меня дрожат руки. Дверь в мою комнату оказалась приоткрытой. И почему-то я даже не сомневался, что найду Олю именно в своих покоях.
Трудно отрицать, что между нами присутствует какое-то нечеловеческое притяжение. Я знаю все ее мысли, она угадывает любые мои желания. Оля в моих мыслях. И я надеюсь, что и девушка уделяет хоть немного времени на думы обо мне.
Эк, как завернул.
В собственную комнату заходил тихонько. Слышал, что Оля тихо посапывает и не хотел будить. Утро вечера мудренее — меня вполне устраивает это выражение. Возможно, беседа с восходом солнца будет более продуктивной, чем сейчас.
Поставил блюдце с хреновеньким десертом почти личного приготовления и обогнул кровать, чтобы прилечь рядом с девушкой.
Вот так доминантов и окольцовывают. Не ждешь, не гадаешь, не замечаешься. А девушка уже в твоей кровати, мыслях и… очевидно, в сердце.
Потому что именно этот орган у меня сейчас безвольно надрывается, стоит вспомнить, насколько Оля была перепугана, когда Максим кинулся к ней с поцелуями.
- Хорошая моя, - пригладил волосы, внутри жалея, что день, который так хорошо начался, закончился таким провалом.
- Виктор Олегович? - слабо прошептала Оля, приподнимаясь на одном локте. - Я… простите… я… я должна извиниться… я...
- Спи, родная, - приобнял ее плечо и осторожно поцеловал. Засоня, даже не понимает — ни где она, ни то что нет больше никаких «Викторов Олеговичей». - Все хорошо. Просто спи…
Без особого сопротивления, Оля опустила голову обратно на подушку и всего через несколько секунд вновь провалилась в глубокий сон.
Смотрел на девушку в своей постели, и в голове растворились все мысли. Кроме одной.
Хочу каждый день видеть ее здесь, рядом с собой.
Глава 23
Сон выдался беспокойным. Сознание никак не хотело успокаиваться и отпускать меня в сладостную дрему. Но я не помнила ни как гости принялись расходиться, ни как заснула, считая, что зря остаюсь в запретных покоях. Громов вряд ли образовался моему поцелую со своим партнером по бизнесу. Совершенно точно его не устроит то, что из-за меня теперь возникнут проблемы с этими братьями. И что я захватила святая-святых, еще и спать здесь устроилась.
Неудивительно, что всю ночь мне снились всякие ужасы. То Виктор, который меня ногами сталкивает с кровати и вопит Гришкиной дурниной, что это его одеяло. То бывший, мать его. То этот Ворошилов со своим языком, который в рот входит и из уха вылезает.
Брррр.
Собственно, от такой картинки меня передернуло и я подорвалась на кровати, напрочь забывая (или забивая) на сон.
- Оль? - взволнованный голос Громова вернул к реальности. Удалось быстро сориентироваться — где я, с кем.
Никаких Ворошиловых, языков и прочего.
- Ты… ты как?
Опустилась обратно на подушку и уставилась в потолок.
- Нормально. Я, наверное, пойду?
- Нет, - мужчина положил на меня руку, давая понять, что никуда меня не отпустит. - Оль, я должен извиниться за вчерашнее.
- Почему? - удивилась искренне. - Это я должна… Теперь у вас с этими Ворошиловами наверняка будут проблемы, и…
- А какая разница? - Виктор не выглядел рассерженным. Наоборот, казался очень спокойным, добрым, благодушным. - Оль. Давай мы немного расставим точки над i.
Не хочу. Я пока не готова.
Если Громов меня сейчас погонит…
- Оль. Во-первых, никаких проблем с «этими Ворошиловами» не будет. Или они нормальные, деловые люди и сами поймут. Или я найду застройщиков. Благо, их в мире как жуков. Во-вторых, раз уж на то пошло, я бы с большим удовольствием сменил бы партнеров исключительно из принципа. Потому что свинское поведение должно быть наказуемо. И, прости, если разочарую — но независимо от того, есть что-то между нами или нет.
- То есть… Если бы приставали не ко мне, а к кому-то из официанток…
- Всегда. Не важно к кому. Может быть, прозвучит приторно, но люди, которые работают на меня — это моя ответственность. И девушки, увы, слишком часто сталкиваются с чем-то похожим, если работают в ресторанах.
Мне ли не знать.
- В-третьих. Мне очень жаль, что что-то подобное коснулось тебя.
- Да ладно, - попробовала отмахнуться. - Как будто первый раз.
- Зато последний.
- Вы не можете такого обещать, - фыркнула разозлено. А то я сейчас поверю, а потом только крылья себе обломаю.
- Могу. И не «вы», а «ты». Не «Виктор Олегович», а… как-нибудь менее формально. И… если ты не против…
Что-то мне подсказывает, что я не против. Во всяком случае начало тирады весьма многообещающее.
- Оль. Я хочу большего.
- В смысле? - нервно хохотнула. - Мы уже спим…
Для ста процентов мужчин это максимум, который нужен в жизни. Предел мечтаний.
- Мы «только» спим. А я хочу большего. Переезжай ко мне.
- Но я и так живу тут.
- Нет, - Виктор покачал головой. - Сюда, - он указал на кровать. Вернее — на всю свою комнату, конечно. Я, правда, думал, что мы с тобой пару раз и разбежимся…. Но очевидно, что этого не случится.
