Я, конечно, читала про поразительную игру актеров, но никогда не думала, что они настолько входят в роль. А если какой-нибудь игрок нечаянно приложит слишком много силы?
Наконец, медведь скатывается с Димы и убегает туда, откуда мы пришли. Дверь за ним захлопывается, и металлический детский голос вновь оживает в динамиках:
– Вы обижаете моих друзей… Убирайтесь прочь!!!
Кондратьев не движется с места и дышит очень уж тяжело, с присвистом, будто после тяжелого марафона.
– Ты в порядке?
– Ага, – произносит он как-то мрачно и чуть сильнее сжимает левый бок. – Реалистичные здесь актеры.
– Я же говорю: лидер среди квеструмов! Давай искать ключ!
– Пожалуй, переведу дыхание, – мотает он головой.
Мне приходится облазить все игрушки, покопаться в их внутренностях – внутри одной из собак лежали липкие игрушечные червяки, фу! – чтобы найти разгадку для выхода из комнаты. В этот раз нужен не ключ, а недостающие кусочки мозаики, которые я вставляю в общую картинку.
Дверь отворяется сама по себе.
Интересно, сколько осталось до конца часа? Успеем ли мы выбраться вовремя?
– Ты чего-то затормозил, – фырчу недовольно, подгоняя Диму. – Что, испугался?
– Нет, просто осматриваюсь. Красиво тут, думаю, провести ню-фотосессию.
Шутит, но сам так напряжен, будто ещё немного, и сорвется. М-да, я больше не возьму его с собой на страшилки. У него вон все краски с лица схлынули после встречи с медведем и шаг стал таким неуверенным. Сердце-то выдержит?
Следующий коридорчик совсем небольшой, в нем расставлены шкафчики с номерами, а на дверях висит кодовый замок.
Ага, осталось найти нужное число. Может быть, получится наугад?
– Кажется, ты была права… – произносит вдруг Дима охрипшим голосом.
– В смысле? – Я пытаюсь подобрать комбинацию, а поэтому даже не оборачиваюсь в его сторону.
– На этом квесте даже мужчины падают в обморок…
Дима больше ничего не говорит, но краем глаза я замечаю, как он опасно накреняется, хватается за стену. И, не удержавшись на ногах, падает на пол.
Будто мало тут ужасов, решил ещё и поиздеваться.
– Что за тупые шутки?! – хохочу я и склоняюсь к нему.
Хм. Какой-то он подозрительно бледный, губы так вообще посинели. Неужели, на самом деле, испугался?
– Эй, ты чего…
Не отвечает.
А рубашка и должна быть пропитана чем-то бурым? Подозрительно. С Димой договорились заранее, чтобы он подыграл?
Решил довести меня до ручки?
– Вставай, – хлопаю в ладоши перед его лицом, но Кондратьев недвижим.
Осматриваю его внимательнее. Хм. Что-то рана на животе уж больно похожа на настоящую, и кровь из неё сочится вполне реальная.
Он серьезно ранен!
Вашу ж мать!
Я кричу от ужаса так громко, что закладывает в ушах. Так, где-то была кнопка, которую нужно нажать, если хочешь прекратить игру. Вот она. Тыкаю. Ещё раз. Ещё. Кроме глухих шорохов, из колонок не доносится и звука. Око камеры наблюдения таращится прямо на меня, но ничего не происходит.
Что за чертовщина?..
Стучу по стенам и двери кулаками. Хватаю какую-то железную палку и замахиваюсь её на камеру в надежде, что администратор заметит хотя бы такой акт вероломства. Впустую. Ору во всю глотку.
Звуки отдаются эхом и возвращаются ко мне.
Что за чертовщина происходит…
Я стягиваю с бездыханного Димы рубашку и осматриваю рану. Не очень глубокая, но длинная и сильно кровоточит. Он всё это время шел вот так, истекая кровью? Мне-то почему не сказал?..
Неужели не хотел испугать?
Черт. Черт. Черт.
Я перевязываю его рубашкой, стараюсь затянуть края так туго, чтобы максимально сжать рану. Мои руки окрашены алым, и в ноздрях остается запах железа.
Так, Васнецова, думай. Я не знаю, что случилось с тревожной кнопкой и почему здешние актеры по-настоящему бьют игроков ножами. С этим разберусь позднее. Дима дышит, его надо вытаскивать как можно скорее.
Сконцентрируйся.
Выход только один. Ты должна выбраться из комнаты, чего бы тебе это ни стоило.
Адреналин ударят в кровь, и комбинация на замке теперь кажется вполне очевидной. Разумеется, число дьявола. 666.
Громкий щелчок, и дверь распахивается передо мной.
– Вам не уйти отсюда… никогда… – хохочет зловещий детский голос над нашими головами. – Вы будете прокляты!
Я осторожно тащу Кондратьева по полу. Он бесконечно тяжелый, и у меня тянет спину, а руки сводит судорогами.
Пожалуйста, только дыши. Всё будет хорошо… всё обязательно будет хорошо…
Кажется, я произношу это вслух, только голос какой-то надломленный и неживой.
Следующие комнаты мне даже не запоминаются. Вылезают какие-то механизмы, бурчат голоса, чья-то механическая рука хватает меня за лодыжку.
Не обращаю внимания. Я вся обращена в слух. Пытаюсь уловить сквозь эти шумы что-то реальное, что приблизило бы нас к спасению. Прошло уже больше часа, квест давно должен был оборваться.
Но он не заканчивается. Время словно замирает, но, между тем, оно бежит невыносимо быстро.
Наконец, последняя дверь открыта, и мы вываливаемся в комнату ожидания. Кругом ни единой живой души, и мальчик-администратор куда-то испарился, лишь его балахон заботливо сложен на диванчике.
Дрожащими пальцами вытаскиваю из камеры хранения свой смартфон и набираю телефон спасения.
Гудки невыносимо долгие, а Дима побелел ещё сильнее.
Счет идет на минуты.
Глава 20. Время сквозь пальцы
Скорая помощь приехала так быстро, что я была готова броситься двум неразговорчивым медикам на шею и клясться им в любви. Они бегло осмотрели Кондратьева (чего его осматривать, он похож скорее на мертвеца, чем на живого человека) и, бросив:
– Сильная кровопотеря, нестабилен.
Уложили на каталку, утыкали как ежа какими-то капельницами.
– Куда вы его везете? – спрашиваю нервно, переступая с ноги на ногу.
– В тринадцатую городскую, – отвечает медик. – Дамочка, не беспокойтесь, от одной царапины никто ещё не умирал.
Ничего себе царапина. Да у Димы вся одежда залита кровью, и рубашка пропиталась ею насквозь.
Интересно, что по их меркам «серьезное ранение»?
В общем, медбратья уезжают, оставив меня за главную.
Я порывалась поехать с ними, но сначала нужно дождаться полицию. Нельзя уходить с места преступления, надо сидеть и ждать, боясь за свою шкуру. Глупо, конечно, но что делать.
