– Давайте подойдем к делу с другой стороны. Заметьте, они
нам дали номер 620. Я хотел получить номер через коридор, что обычно делают
сыщики для того, чтобы держать под наблюдением нужную дверь. Однако все эти
номера были заняты. Конечно, не исключена случайность. И так бы я и думал, если
бы не тот факт, что Салли Дерк забронировала номер 620 для меня.
– Для тебя, Дональд?
– Да.
– Как же это получается?
– Она по телефону забронировала два номера, между которыми
ванная комната, 618-й и 620-й. Но когда она пришла в гостиницу, то предпочла
номер 618. Если не было другой ванной рядом с этим номером, выходит, она взяла
номер без ванной. А это значит, что она оставила номер 620 с ванной для меня.
Что ни говори, со стороны Салли это было чертовски любезно по отношению ко мне.
– А почему ты думаешь, что она оставила номер специально для
тебя?
– Потому что она хотела, чтобы у меня был номер с ванной.
Именно для того, чтобы я ею воспользовался.
– Но ты-то этого не сделал. Там же был Блеейти?
– Как вы не понимаете! В этом-то все и дело. Блеейти
следовало войти в ванную, потому что он не брат Сандры, а ее муж. Он и есть
Морган Беркс.
– Не будь ослом чертовским, Дональд! – Она холодно
посмотрела на меня.
– Да все указывает на это. Надо было мне это понять раньше.
– Неужели Сандра не знает собственного брата?
– Конечно, знает, если таковой существует. Но она была
замешана с самого начала. Это и объясняет, почему Блеейти все время защищал
Моргана и также почему он заставил Сандру написать заявление об отказе от
ценностей, находящихся в банковских сейфах. В общем, это объясняет все. Сандра
хотела развода. Морган был согласен. Может быть, так же горячо жаждал его. Но
ей нужно било вручить повестку. Он был в бегах. Однако кто-то должен был это
сделать. Тот, кто мог бы заявить под присягой перед судом, что это было
сделано. Нас тогда и ввели в дело как подставных дураков.
– Ну, она же встретила Блеейти на вокзале, потом была эта
авария и…
– Если мы займемся этой аварией, то узнаем, что ее не было.
Это инсценировка. Они специально наняли врача, чтобы налепить «братцу» шину на
нос. Это была солидная штука – по всему носу до самого лба. К этому добавили
лейкопластырь, который при натягивании изменил очертания рта и глаз. Разве
можно было разглядеть его, когда все лицо в бинтах? Это единственно возможное
объяснение всему происшедшему. Толстяк держал гостиницу под колпаком, и
неплохо. Он абсолютно уверен, что Морган там вообще не показывался. А его
одурачили так же, как и нас. И этот доктор Холоман тоже замешан. Нас провели.
Все это было инсценировано. У меня еще тогда мелькнула мысль, что эта Деркша
была слишком беспечна. Она отправилась прямо в гостиницу и ни разу не
оглянулась. Все было подмазано. Я позвонил Сандре и сказал, где нахожусь. Она и
Блеейти настояли на том, чтобы прийти, несмотря на то что я был против. С этого
момента все у них шло по плану. Блеейти сделал вид, что у него кровотечение.
Доктор Холоман потащил его в ванную. Но как только они туда вошли и закрыли
дверь, Салли открыла дверь со своей стороны. Блеейти переоделся, снял бинты и
лег на постель. Это шикарно придуманное сочетание шины, лейкопластыря и бинтов
на самом деле было маской, чтобы скрыть его лицо. Лейкопластырь на лбу и на
щеках, натягивая кожу, изменил разрез глаз. У Блеейти были черные волосы с
пробором посередине, зачесанные по бокам. Однако на макушке была залысина. Так
вот. Ни один человек, у которого густые черные волосы спереди, никогда не
сделает пробор посередине с начесом по бокам, чтобы оставить явно видимую
залысину на макушке. А у Моргана была залысина и черные волосы, которые он
зачесывал назад без пробора.
– Вот почему они разозлились, когда ты так долго
отсутствовал. – Глаза Берты Кул сузились. – Им было нелегко столько времени
разыгрывать этот спектакль в ванной. Однако как насчет крови на полотенце и
одежде?
– Это была вовсе не кровь. Это был меркюрохром или нечто
подобное, похожее на кровь. Уж Холоман-то знает. Бог ты мой, я не знаю всех
деталей. Просто предлагаю общий сценарий. Хочу сказать, что они могли так
сделать. Все совпадает, когда смотришь под таким углом. Ведь под другим ничто
не стыкуется. Только так они могли действовать. Далее. Блеейти вошел в ванную,
снял все, что было нагромождено на лице, и стал Морганом Берксом. Он вошел в
номер 618 и подождал, когда я предъявлю бумаги. Как только мы вышли из 618-го
номера, он соскочил с постели, вернулся в ванную, переоделся в обрызганную
чем-то одежду, прилепил все, что нужно, на нос и снова стал Блеейти.
Заключительную сцену он сыграл запросто: находясь в ванной, выдавал себя за
Моргана, говорящего из соседнего номера, и за Блеейти. Голоса различались,
потому что голос Блеейти звучал так, как будто он говорил с бельевой прищепкой
на носу. А все эти причиндалы на лице служили великолепной маской. Таким образом
он смог войти и выйти из гостиницы прямо под носом у шайки. Точно так же он
смог избежать полицейских ищеек. Он все время находился там, где его меньше
всего ожидали, – в собственной квартире вместе с собственной женой. Она
покрывает его, чтобы заполучить развод. И вот почему он так зол на Холомана.
– Что-то это не укладывается. Ведь врач должен быть
сообщником.
– Конечно. Но только Холомана позвал не Морган, а Сандра,
потому что он ее дружок. Когда Морган и Сандра решили разойтись, Морган
признал, что у него есть любовница, а она рассказала о своем дружке. Они
договорились о разводе. Но когда нужен был врач, чтобы устроить эту маскировку,
позвали любовника.
Такси остановилось у дома Берты Кул.
– Сколько нащелкало, дорогой Дональд? – Четыре доллара пятнадцать
центов. Она дала таксисту пятерку и сказала:
– Дайте сдачу семьдесят пять центов и оставьте себе
остальное. – Она повернулась ко мне: – Дональд, ну и пройдоха ты. Молодчина! В
этом деле надо соображать, а ты умница. Я тебя обожаю. – И она обняла меня. –
Ты все это раскрутил, а сейчас в бой вступает Берта Кул.
Я их выведу на чистую воду, дорогой. Но все равно ты должен
мне девяносто пять центов за такси. Я их вычту из твоего жалованья.
Стоя на тротуаре, она вытащила из сумки тетрадку и в графе
«Расходы на такси» отметила три доллара тридцать центов. Перевернув страницу,
написала: «В счет Д. Л. 95 центов за такси как аванс».
– Спасибо за похвалу, миссис Кул. Когда-нибудь я выдумаю
что-нибудь такое, что будет мне стоить ровно один доллар.
– Не хами, Дональд! – Она закрыла свою тетрадку.
Как только такси отъехало, Берта Кул схватила меня за рукав
и повернула к себе.
– О'кей, Дональд, дорогой, пошли. Мы еще наживемся на этом
деле.
– Что, едем к Сандре?
