Поначалу Вадим только рассмеялся, не считая эту тему достойной внимания. Ну не меняться же человеку только потому, что кто-то его считает недостаточно серьезным? Смеялся, смеялся… пока не познакомился с Ксюшей. И тут картинка враз склеилась: эта девушка просто рождена для того, чтобы добавить к его образу нужную серьезность! Кто посмеет назвать отношения с калекой легкомысленными? Кто не рассмотрит в этом исключительную моральную подоплеку? К тому же сама Ксюша не сможет выносить мозг сценами или пустой болтовней. А если вести себя аккуратно, то даже от старых привычек можно не отказываться — все равно бедняжка будет благодарной, что кто-то обратил на нее внимание. А если вспомнить, какими глазами она смотрит на Вадима, то вообще ничего особенного делать не нужно — достаточно не спугнуть.
Глава 11. Прорывная
Вадим встретил Ксюшу букетом цветов, который она, прячась за неловкой улыбкой, вынуждена была нести через весь офис. И уже в своей каморке дала себе волю попрыгать от счастья до потолка. Ради таких моментов и живет человек: когда его эмоции сталкиваются со взаимностью, усиливаются от нее, обретают форму чего-то настоящего. Человек может справиться с чем угодно, любое чувство взять под контроль, но только не тогда, когда оно взаимно.
Ее безбрежную эйфорию подсек Кирилл. Он ввалился в ассистентскую каморку, демонстративно оценил букет из белых лилий, теперь живописно торчавших из трехлитровой банки, но деловито перешел к рабочим вопросам. Плюхнул на стол объемную папку. Она, сразу поняв, что это такое, открыла и начала заинтересованно листать, даже не скрывая удивления. Ксюша не ожидала, что доморощенный и вечно скучающий балбес все же закончит проект, который они начали вдвоем. Перелистнув последний файл с самым ярким изображением, подняла взгляд на незваного гостя и с улыбкой кивнула. Если он хотел ее мнения — это оно самое и было. Такое совершенно точно не стыдно показать и Вильдо, и Елизавете Николаевне. В крайнем случае, профессионалы уже смогут изменить некоторые детали, но неизбежно будут впечатлены.
Кирилл так и стоял перед ее столом, заправив руки в карманы, словно ждал еще чего-то. Не дождался, потому решил наконец-то объясниться вслух:
— Вставай, рыбеха! Поплывем к отцу… — он умолк, заметив вопросительное выражение ее лица, а потом просто схватил за руку, вынуждая подняться на ноги. — Пойдем, пойдем! Разделим славу. А если провалимся, то я все косяки на тебя смогу списать!
Выдернув ладонь, Ксюша кивнула. Раз Кирилл вбил в свою белобрысую головешку, что авторство непременно нужно разделить на двоих, то все равно не отстанет. И хоть ее вклад в это дело был гораздо меньше, но все же был. Она обходила стол, слушая дальше:
— А теперь, милочка безголосая, осторожно, спойлеры! Отец восхитится — даже если ему не очень понравится, все равно восхитится моим рвением. Тебе выпишет премию — только за то, что ты оказалась в истоках моей эволюции из обезьяны в человека. Лизавета сначала примется орать, как сумасшедшая, что лохи лезут в ее дела, но затем признает — в этом что-то есть. И так ей станет потом стыдно за все эпитеты, что даже обниматься полезет. Или волосы трепать. А отец заявит, что теперь меня можно нагружать по полной, а я зарыдаю: «Чёрт!». Потом позовут Вильдо…
Он словно сценарий заранее прочитал, потому что именно так все и происходило, даже некоторые формулировки были воспроизведены в точности. Когда в кабинете довольного Семена Ивановича показался наряженный в «дождливый день» Вильдо, Елизавета Николаевна как раз заканчивала трепать волосы героя дня. Директор же не мог скрыть радости:
— Ну что, сын, ты допустил самую большую ошибку в своей жизни — доказал, что на что-то способен! Сегодня же с Вадимом очертим круг твоих обязанностей, и только попробуй сказать, что не справишься!
— Чё-ё-ё-ёрт…
Вильдо тоже был в восторге и к каждой фотографии выдавал какой-то непереводимый на человеческую речь лозунг. Конечно, успокоившись, добавил, что изменит в этом макете некоторые снимки. Все снимки, если быть точным. Но сама идея ему пришлась по душе. Сказал, что и Ксюша в юбке под дичайшим названием «Непорочность» должна обязательно в этом буклете присутствовать.
Сама девушка и тяготилась, и гордилась таким неожиданным вниманием, явственно уловив, как Кирилл ловко повернул свой отчет так, что она чуть ли не идейным вдохновителем стала, а не только фотографии отбирала и копировала в программу. На очередное предложение Вильдо поработать моделью она снова замотала головой, но тут вмешался сам Семен Иванович, гаркнув:
— Так, все вон, работать! Лиза, возьми папку, обсудите там с рекламщиками. Вильдо, начинай искать материалы для дополнений и изменений. Кирилл, пойди, учуди уже что-нибудь, а то я начал переживать за тебя. Ксения, ко мне.
Она просто замерла на месте, обдуваемая ветерком от проносящихся мимо размытых скоростью фигур. Тогда Семен Иванович, тяжело опираясь на трость, сам приблизился к ней:
— Объяснишь, почему ты даже подумать об этом не хочешь?
Ксюша окончательно растерялась — ей казалось, что шеф ни за что не стал бы ее принуждать. Хоть он и выражался подчас грубо, но никогда не был груб в решениях или действиях.
— Понимаете, я не модель… Я не справлюсь…
Он перебил ее резко, словно уже успел устать от ее многословности:
— А как ты узнаешь, справишься или нет? Ксения, ты пришла работать в самое сердце моды, но думаешь, что можешь отсидеться в уголке? Попробуй — и тебе помогут. Но если не хочешь даже пробовать, то задай себе один вопрос: разве тут твое место? Тут, где все без исключения соревнуются в цвете перьев?
Ксюша начала краснеть — не от стыда, а от скрываемого раздражения. И оно придало ее голосу уверенности:
— То есть вы ставите мне ультиматум? Или я хотя бы пытаюсь поработать моделью, или поискать себе другое место, подальше от соревнований в цвете перьев?
Семен Иванович на резкость ее тона никак не отреагировал:
— Да, именно так. Лиза найдет и другую модель, так что процесс не встанет из-за твоего отказа. Но сам твой отказ многое мне скажет о тебе… как и тебе самой о себе. Мне лично вообще наплевать, кого там Вильдо в свою юбку вырядит, так что выбор за тобой. Вопрос не в том, чего хочу я, а в том, что ты собираешься делать со своей жизнью дальше.
Злость испарилась, когда Ксюша поняла мотивы шефа: он хотел выбить ее из зоны комфорта не для своих, а только для ее интересов. Вспомнился и Вадим. Он испытывает к ней симпатию, но вряд ли какую-то чисто человеческую гордость. Если сама она отважится на такой шаг, то возможно, и он станет уважать ее больше. Даже если ничего не выйдет — это лучше, чем даже не попытаться. Букет, который остался в ее кабинете, был лучшим из возможных поводов настроиться на бой:
— Хорошо. Но если можно, пусть моего лица не будет видно?
Директор рассмеялся, запрокинув голову, чем сильно напомнил своего сына.
— Нет, конечно! Ты или идешь на это, или нет, третьего не дано. Обойдемся без поблажек. И еще — сразу знай, что если фотосессия пройдет удачно, ты окажешься в рекламном буклете, возможно, на обложке или даже на городском баннере. Вот так-то, и никаких попятных! А если фотографии окажутся не слишком удачными, то не попадешь никуда — такое случается даже проверенными моделями, так что в этом нет особого стыда.
