С ее братьями он вообще никаких ролей не играл, именно поэтому так гармонично влился в их круг. Даже Андрей со временем оставил недоверие, убедившись, что Кирилла сестренка вовсе не интересует. Для Ксюшиных братьев еще одно лицо, которое полностью вписывалось в их коллектив, помехой не было. Для Кирилла же они стали некой отдушиной — все разные, но похожие в важном: самоуверенные, но не до высокомерия, простые, но не до глупости, веселые и дикие, но не до злости. Он даже впервые в жизни пожалел, что рос один — в такой толпе невозможно ни скучать, ни чувствовать одиночества. И само собой так вышло, что теперь он каждый день оказывался в их доме, его приглашали на баскетбольную площадку для равного количества, в бассейн, «чтобы посоревноваться с кем-то еще, а то Антон уже всех своих победил». И тот факт, что он тоже Антону проиграл, только упрочил его положение «своего». Да у них каждый день намечались какие-то идеи, от которых Кирилл пока не собирался открещиваться.
Эта команда разновозрастных детин ему нравилась, но общался с ними он и с другой целью. Убедившись, что отношение Вадима к Ксюше искреннее, Кирилл посчитал себя обязанным помочь другу. Его план, который он обдумывал уже две недели кряду, мог бы и провалиться. Но если Ксюшины братья к тому времени будут считать его уже полностью своим, то хотя бы не убьют. Покалечат, из дома вышвырнут, но уж точно не убьют. А если план удастся, то еще и расцеловывать примутся во все свои семь ртов.
Летние ночи в этом раннеспелом июне выдались жаркими, а в огромном доме Ивановых кондиционеров не водилось, что упрощало задачу. Кирилл заранее рассмотрел ту сторону, где на третьем этаже располагалась Ксюшина комната с настежь распахнутой балконной дверью. Ничего особенно сложного, как показалось на первый взгляд. А раз рыбешка не боится комаров, значит, не сильно удивится и более крупным кровососам.
Подняться на ее балкон удалось, но стоило немалых усилий. Кирилл остановился, чтобы отдышаться и только потом прокрался в комнату. Девушка, как и все обитатели дома, в три часа ночи почему-то крепко спала. Кирилл нащупал выключатель и зажег свет.
Ксюша было завопила, но тут же подавилась криком, когда узнала гостя. Мгновенно вскочив с постели, она кинулась к двери, но Кирилл перехватил ее и толкнул обратно.
— Спокойно, дорогая! Я пришел с миром. И с сеансом психотерапии — первый раз бесплатно! Но если ты вслух позовешь братьев на помощь — буду считать, что лечение прошло успешно.
Он тут же сел на пол и положил руки на ее колени. Не дал возможности потянуться за планшетом.
— Обойдемся без костылей! Ксюш, успокойся и послушай меня, — она, уняв первоначальное волнение, кивнула. — Вадим — мой лучший друг, ты это знаешь. И давай попробуем вместе сделать ему подарок?
Ксюша нахмурилась, уже предполагая, что он имеет в виду. Но он решил объяснить подробнее:
— Ты привыкла к своему положению. Твоя семья привыкла к твоему положению. Все, кому ты дорога, привыкли! И поэтому ничего не изменится. Никто не хочет подвергать тебя лишним стрессам, и потому все так и останется… А мне плевать на твои стрессы, понимаешь? Благодари судьбу за мой цинизм и пользуйся на здоровье.
* * *
Кирилл теперь не вызывал в Ксюше того же страха, что раньше. Все же к его присутствию в доме она успела немного привыкнуть. Раздражение, правда, только крепло. Она покачала головой: не сейчас, еще слишком рано. И без того вся ее жизнь наполнилась стрессами, так что лучше все делать по порядку.
Но Кирилл, будто не понял ее ответа, зачем-то ухватил за руку и стащил на пол.
— Так, план такой — я тебе не даю выбора. Будешь делать что скажу, и тогда… тогда я не придумал что! Сиди тут. Я сейчас выключу свет и сяду по другую сторону кровати и отвернусь от тебя, хорошо?
Ксюша посмотрела на дверь. Она может попытаться сбежать или хотя бы создать шум — кто-нибудь все равно услышит и прибежит. И тогда этому доктору Айболиту не поздоровится. Или она может просто посидеть в темноте и посмотреть, что он задумал?
Кирилл, не получив ни согласия, ни отказа, легко подскочил на ноги и шагнул к выключателю. После яркого света ему пришлось вслепую пробираться на нужное место. Там он и уселся, как обещал.
Несколько минут полной тишины.
— Ксю, а у вас стены толстые? Надеюсь, да… — он подумал еще немного. — Давай так — я песню какую-нибудь петь буду, а ты подпевай. Или не подпевай, а просто наслаждайся моим великолепным исполнением.
И затянул тихо «Ой, мороз, мороз». Он путал слова, да и со слухом были очевидные проблемы, но Ксюша сама себе в темноте начала улыбаться. Почему он это делает, ведь она все равно не сможет отвлечься от того, что он находится в этой же комнате? Пусть и через пару метров темноты. Сдался он через час, но грозно пообещал, что завтра вернется в то же время.
На четвертую ночь он осекся, услышав тихий шепот за спиной: «бе-елогривого…». Тут же сосредоточился на песне, поэтому умудрился не сбить ее настрой. На пятую ночь она уже ждала его на балконе. И на этот раз смогла пропеть целую строчку — и пусть в темноте, и пусть в другую сторону. Он улыбался, когда уходил тем же путем, что и являлся сюда, а она не сдержалась и улыбнулась ему в ответ. Целая строчка к его фальшивому пению осточертевшей песни — это слишком здорово, чтобы выразить одной лишь улыбкой.
На десятую ночь, как только они заняли свои привычные места, Ксюша перебила такую надоевшую песню шепотом:
— Кир…
Он остановил свое жуткое тихое пение и сказал:
— Попробуй еще раз, Ксюш.
Через минуту он смогла повторить:
— Кир.
В дневное время Ксюша чувствовала себя уставшей и невыспавшейся, даже пару раз отказалась от ужина с Вадимом. Елизавета Николаевна ее не донимала, Кирилл в рабочее время никаких признаков их становящегося все более близким знакомства не выказывал. Но ее уже не злили его обычные «рыбеха» и «рыжая бледность», зато каждую ночь она ждала своей очередной победы. И каждую ночь дожидалась.
— Попробуем включить свет, Ксю? Или давай я пересяду к тебе ближе.
— Не знаю… я не готова. Но ведь ты опять не дашь мне права выбора?
— Угадала.
— Почему ты это делаешь, Кир? Что ты вообще за человек?
Он рассмеялся тихо.
— Такой же человек, как и все остальные: для кого-то Иуда, для кого-то Будда.
— Спасибо.
— Я перемещаюсь к тебе, а завтра включим свет.
На восемнадцатую ночь Ксюша сама распахнула перед ним балконную дверь:
— Привет…
И зажала ладонью рот, ужаснувшись тому, что сделала. Она смогла произнести это впервые, глядя парню в глаза. Он тоже замер, но попытался не акцентировать внимания:
— Привет, привет! Я все удивляюсь, как твои братья до сих пор нас не застукали? Или они застукали, но сидят в засаде?
