— А что мне досталось-то? Да я только благодарен за веселый вечерок!
Третий удар Кирилл уже отбил. Ухватил Ксюшу за запястье, чтобы больше ему больно не делала, а потом и прижал к себе. Она долго дергалась и вопила. Так долго дергалась и вопила, что он чуть с ума от счастья не сошел.
— Отпусти… — теперь бурчало ему в грудь обреченно-притихшее. — Отпусти, ну! Отпусти…
— Обещай, что больше не будешь сегодня кричать и драться.
В грудь просопело недовольное:
— Обещаю. Отпусти.
Пришлось сдержать слово, даже жаль, что она так быстро сдалась. Отпустил и поправил ей волосы, которые ну никак не желали пребывать в идеальном каре. Ксюша до сих пор сопела, но выдержала и это испытание. Кирилл же решил оставаться подростком. К тому же неудовлетворенные желания всегда дают о себе знать в самый неподходящий момент. Он подошел к подносу, взял одну из чашек, подул, попробовал, убедился, что уже остыло, а потом неожиданно плеснул жидкость Ксюше в живот.
— Ты что творишь?! — взвилась она. — Припадочный!
— Ты обещала сегодня больше не…
— Идиотина безмозглая! Да чем ты думаешь вообще?!
Кирилл вздохнул:
— Похоже, переодеться тебе все-таки придется, как ни прискорбно это признавать, — он вытянул из шкафа свою футболку и спортивные штаны. — На, держи. Ванная там.
Ксюша выглядела так, словно собирается вот-вот взорваться. Надо было ее как-то утешить:
— Это тебе психологический тренинг. Взялась позориться — так не сдавайся!
Но она становилась все краснее и сжимала кулаки все яростнее. Пора было спасаться:
— Ксю, мы же с тобой друзья, не?
Она утробно зарычала. Кирилл вздохнул и ввернул последний козырь:
— Ой, мороз, моро-о-оз! — завыл так душевно, как только умел. — Не-е морозь меня-я-я!
И это сработало — не могло не сработать. Ксюша не выдержала и рассмеялась, выхватила у него предложенную одежду и открыла дверь в ванную, напоследок буркнув:
— В аду есть специальный котел для людей без слуха!
А потом не было ничего важного. Они лежали рядом, зарывшись под одно одеяло и болтали о всякой ерунде.
— Мама меня потеряет. Надо ей позвонить, предупредить, что задержусь…
— Я уже позвонил, пока ты переодевалась. Сказал, что верну тебя утром.
У Ксюши, как у птицы, шея вытянулась и согнулась под неестественным углом:
— Шутишь? Она может неправильно понять!
— Ты что же, просишь, чтобы я врал твоей матери? Так я ж — человек честный. Сказал, что ты залезла ко мне в окно, а потом я тебя не отпустил. Ну и то, что я к тебе раз двадцать залезал, и ты меня тоже не отпускала… Что тут можно неправильно понять? Все как на ладони!
Ксюша все же стукнула его в плечо, но переспросила:
— И что она ответила?
— Ответила, что оторвет мне нечто очень важное, если…
— Если что?! — Ксюша не вынесла паузы.
— Если не верну тебя утром, конечно.
— Врешь!
Кирилл вздохнул.
— Не вру. Я и с Андреем говорил. Вся твоя семья уверена, что у нас с тобой любовь. А так как ты давно не маленькая девочка, то они решили не держать тебя на поводке. Мои, судя по цирку на кухне, тоже в этом уверены.
— С чего они взяли такую глупость?
— Без понятия. Потом их разочаруешь, а пока спи давай.
Одежда была ей велика, но сам вид его футболки на ее тощих плечиках путал мысли.
Ксюша снова плюхнулась на подушку, подумала:
— Если бы ты не был таким придурком, то я бы, наверное, в тебя влюбилась.
Кирилла почему-то этот комплимент задел за живое:
— А я бы в тебя не влюбился в любом случае.
Но она словно и не слышала:
— Да и хватит с меня! Куда проще жить, ни на что не надеясь. Никакая любовь добром не заканчивается.
— Точно. Поедешь со мной квартиру выбирать?
— Поеду. Но только чтоб на первом этаже! Залезать удобнее.
— По рукам.
— Я свой топ застирала, но если пятно останется, купишь мне новый! Это уже вторая испорченная тобою вещь.
— Ни за что. Ходи в этой.
— Придурок!
— Скучаю по тем временам, когда ты была немая.
— Ты сам меня вынудил тут остаться!
— Можно я тебя обниму? А иначе ты не заткнешься.
— Я не заткнусь, даже если обнимешь!
Так и получилось, но стало намного лучше. Она еще долго что-то бурчала, а потом и уснула — прямо в середине очередной фразы. А Кирилл зато определился, что будет делать дальше. Понял, что и сама она не замечает, насколько открыта для него. Она может убеждать себя, что с парнями больше связываться не намерена, и уж тем более — с такими, как он или Вадим. Она может возмущаться его поступками или не понимать его решений, а потом уснуть спокойно в его руках, даже не отдавая себе отчета, как сильно нужно доверять человеку, чтобы так мирно сопеть.
Он осторожно коснулся губами ее лба. Не проснулась. Потом два раза в щеку. Поморщилась. Легко коснулся губ, боясь разбудить. Или он, наоборот, хотел ее разбудить? Но она так и лежала, улыбаясь кому-то во сне. А Кириллу лучше выждать время перед тем, как он выбросит эту рыжую бестию с лицом ангелочка в реальность. Там уже будет поздно давать ей право выбора. Он никогда не был ревнив, но сейчас твердо вознамерился отбить у нее охоту так улыбаться кому-то другому — пусть даже и во сне. Кто ей вообще разрешил быть настолько хорошенькой, когда спит?
Ксюше было жарко, потому что она откинула одеяло и попыталась отвернуться. Кирилл перехватил ее и уложил обратно. Не стал поправлять задравшуюся футболку. А через полчаса додумался, что туда он еще не целовал. Но после того, как поддался и этому порыву, сонливость испарилась, не оставив обратного адреса.
Это была долгая, бессонная, нервная и самая правильная ночь в его жизни. Правильная — потому что сейчас все находились на своих местах. Можно быть еще ближе, но дальше они уже никогда не будут. Друг он ей, ага, как же! Размечталась. Он друг Лизавете — чтоб она сама так вляпалась в кого-то по уши и почувствовала на своей шкуре! Он друг Вадиму — чтоб ему пусто было, что сразу не рассказал все честно! Он даже в каком-то смысле друг Ксюшиным отмороженным братьям… Но с самой Ксюшей он будет заниматься чем угодно, но только не дружбой.
Глава 18. Подозрительная
До дома Ксюши осталось ехать десять минут, а она все никак не унималась. Кирилл свернул в нужный поворот, но потом был вынужден ответить:
— Да чего тебе стыдно-то?
