— Признавайтесь, кто ее напоил до такого состояния?
Вадим опустил голову и поднял руку, как школьник за партой. Кирилл кивнул:
— Вот, значит, ты берешь ее и тащишь ко мне. Остальные расходятся.
Но Ксюша начала сопротивляться. Вадим оказался более подготовленным к драке, поэтому обхватил ее и просто поволок в сторону. Несчастная жертва успевала кричать:
— Андрей, привези сюда мои вещи! Я буду жить тут!
Брат ничего ей не ответил, но помахал приветливо Кириллу. Тот кивнул ему в ответ.
Вадим выгрузил до сих пор брыкающееся тельце в прихожей и поспешил ретироваться подальше от всего этого безобразия, хотя и скрыть полностью своего веселья не сумел. При более пристальном осмотре Ксюша выглядела еще более пьяной, чем издалека. Но Кирилл начал в этом сомневаться, когда она уж как-то слишком ловко ухватила его за шею и прижалась.
— Все, Ксю, пойдем баиньки.
— Поцелуй меня, если любишь!
— Люблю, но от тебя несет.
— Значит, не любишь!
— Ты больше никогда не пьешь.
— Ты меня больше никогда не бросаешь!
— Договорились.
— Договорились!
— Как можно быть такой дурой? — он укладывал ее на постель и смеялся оттого, как она вцепляется в его шею и не хочет отпускать.
— Да, дура, но своего добилась! И вообще, у тебя когда-нибудь было такое чувство, что ты без кого-то не можешь ды…
Ксюша уснула, как обычно, посреди фразы. Ему же придется нелегко — обнимать ее, слушать тихое сопение и ворчание, когда он пытается отстраниться, целовать в волосы и радоваться тому, что она оказалась такой дурой. С утра ей будет чертовски стыдно, она будет краснеть и не сможет подобрать слова, а он будет продолжать радоваться. После такого позорного шоу она уже никуда не денется, да он сам ее никому не отдаст — разве можно кому-то другому поручить настолько неадекватное существо?
* * *
— Как думаешь, теперь у них все наладится?
— Уверен в этом, — Андрей взял Лизу за руку, потому что она так и норовила подвернуться на шпильках, настолько высоких, что выглядели опасными для жизни. — Ксюша сделала то, что сделал бы Кир на ее месте. Они — идеальная парочка.
Лиза усмехнулась:
— А я думала, что для тебя такое слишком!
— Для меня и было бы слишком, но мы-то не обо мне говорим. Ну что, к тебе?
Она знала наверняка, что этот вопрос прозвучит. Как и то, что она неизбежно ответит утвердительно. Но раз уж они решили прогуляться, то надо использовать эту возможность для разговора. В ее квартире они уже много чем занимались, но до разговоров дело так и не дошло.
— Андрей, я совсем тебе не нравлюсь?
Его рука едва заметно напряглась.
— Ты ведь и сама знаешь ответ, зачем спрашиваешь? Нравишься… в каком-то смысле. Но если ты спрашиваешь, влюблен ли я… ты и сама знаешь.
— А если я песню под твоим окном спою? — она попыталась шутить, но голос все равно оставался слишком тихим и неуверенным.
— Лиза, дело не в песне. Это только в книгах люди влюбляются из-за каких-то сумасшедших поступков. А на самом деле все проще — если бы Кир не любил Ксюшу до этого, то он посчитал бы это цирком и только бы разозлился. А поскольку он уже был влюблен, то пришел бы в восхищение, даже если б она что-то похлеще закатила. Субъективность восприятия.
Лиза шагала рядом молча, обдумывая эту мысль. Он прав — один и тот же букет цветов от разных людей вызывает совершенно разные эмоции. А случается и такое, что даже букетов не нужно, достаточно услышать «Ну что, к тебе?», чтобы почувствовать себя живой. Хоть и совсем ненужной. И все-таки сегодняшнее Ксюшино представление заразило Лизу какой-то энергией:
— Ты прав. Но ведь и Кир с Ксюшей — совершенно разные во многом. А они сошлись. Поэтому сегодня ты останешься у меня, а не будешь сбегать домой. Чтобы утром я смогла приготовить тебе завтрак.
Андрей остановился и посмотрел на нее внимательно. Улыбнулся совсем легко:
— Ты умеешь готовить? Почему же раньше не сказала?
Лиза рассмеялась. Андрею наплевать на ее кулинарные таланты, но этим самым он сказал, что готов сделать шаг навстречу. Возможно, он прав, и у них все равно ничего не выйдет, но Лиза была счастлива, что с этого момента они хотя бы начнут пробовать.
* * *
— Ксю, ты же не спишь уже. Открывай глаза!
Она только сильнее зажмурилась.
— Ксю, давай уже, открывай!
Ксюша замычала, утихла, а потом мычание повторилось. А ведь он даже и не подумал, что у вчерашнего могут быть и такие последствия! У Кира оборвалось сердце. Он схватил девушку за плечи, сжал:
— Так-так, подожди, не спеши. Подыши спокойно…
Она тут же открыла глаза и выдала совершенно ровным голосом:
— Я пошутила.
Кир нервно откинул ее, а сам упал на свою подушку:
— У тебя дебильное чувство юмора, знаешь?
— Угу, — она протянула руку и начала гладить его по волосам, чтобы забыл уже обо всех ее недостатках. — Слушай, я хочу с тобой сегодня остаться.
Он теперь глянул на нее недоуменно:
— Я думал, что это уже решенный вопрос. Если хорошо себя будешь вести, то и завтра останешься. Надеюсь, ты к лотку приучена?
— Так мне на работу же надо… — она улыбнулась виновато. — Позвони отцу, отпроси меня!
— Вот это наглость! — возмущению Кира не было предела. — Так вот ты как, да? Столько всего устроила, чтоб я тебе отгул выпросил?
Он был таким взъерошенным и… родным, что Ксюша решила, что обязательно проведет в этой постели сегодняшний день, даже если Семен Иванович ее уволит. Но Кир нашел и другой выход:
— А вчера я случайно у тебя в корешах не будущего гендиректора «Нефертити» заметил? Тебе ли переживать из-за ерунды с такими-то связями?
Ксюша от стыда закрыла лицо ладонями, но не выдержала и рассмеялась. «Кореш» Вадим уж точно сможет ее прикрыть, если потребуется. Но лучше ему все-таки позвонить и попросить об этом. К ее работе будущий директор «Нефертити» претензий не выказывал и видел неплохие перспективы в дальнейшем — об этом прямо и сказал, когда речь зашла о ее учебе. А раз уж он так сказал, то именно это и имел в виду. Это же Вадим.
Но о Вадиме за весь день она больше ни разу не вспомнила, потому что случилось слишком много поцелуев, ласк, признаний и личных открытий. Например, то, что можно желать человека настолько сильно, что даже неприятные ощущения отодвигаются на второй план. Или то, что Кира можно довести до сумасшествия одними только прикосновениями. Или то, что стесняться любимого просто смешно. Но самое-самое замечательное, что вообще может произойти в жизни — это усесться перед телевизором и закутаться в один на двоих плед, а потом громко спорить о происходящем на экране. И надеяться, что такое будет случаться теперь очень часто, потому что это не может надоесть. А если кто-то и посмеет в этом усомниться, то у каждого из этой странной парочки хватит наглости, чтобы прийти под окно и закатить серенаду.
