Не рискнув больше соваться в лабораторию, я замерла под дверью и прислушалась. Внутри что-то бухало и звенело, по-прежнему невнятно бормотал драконыш. Похоже, у него все в порядке, чего не скажешь про меня.
Мне срочно нужно найти какое-то занятие. Ну или хотя бы какую-нибудь неприятность на пятую точку. Что угодно – только не объясняться с королем. Но как назло ничего не случалось. Я побродила по коридорам, заглядывая в каждую дверь и нервируя служанок, потопталась у окна, наблюдая за облаками, и… И сдалась. По всему выходило, что единственное, чем я могу сейчас заняться, – это пойти и поговорить с супругом. Он, конечно, может и не захотеть, но ничего страшного, я тоже не хочу. Я решительно выдохнула и направилась в кабинет.
Король был на месте, но радости от моего визита, кажется, не испытывал. Не повернув головы, он хмуро уткнулся в какие-то свои документы, делая вид, что чрезвычайно занят. А всякие там блудные жены его совершенно не интересуют.
Только вот меня такой расклад не устраивал. Не дождавшись супружеского внимания к своей персоне, я сказала с угрозой:
– Или давайте разговаривать, или пойдемте уже разводиться.
Что-то мне подсказывало, что это должно сработать. Разводиться здесь можно только через драконий камень, а к той хамской каменюке местные жители, похоже, ходят без особого энтузиазма. И я их понимаю.
– Зачем вы туда полетели?
Я оказалась права: от гробового молчания король перешел к выяснению отношений.
– Я не могла бросить ребенка на произвол судьбы! – гордо вскинув голову, ответила я. – Я должна была ему помочь!
– И что, помогли? – поинтересовался король самым светским тоном, за которым скрывалась явная издевка.
Да уж… Если говорить откровенно, его сарказм был вполне уместен. Помощи от меня было не так уж и много. Скорее, наоборот. Но признавать королевскую правоту совсем не хотелось.
– Конечно, – нахально заявила я.
Бровь дорогого супруга изумленно поехала вверх. Немного помолчав для солидности, я почти слово в слово процитировала сказанное Ирадой:
– За ним одним бы вы не полетели, а за мной сразу же с места сорвались!
Король сердито сверкнул глазами, но ничего не сказал.
– Так что помогло! – победно завершила я.
– Вам настолько важно обрести магические способности? – спросил он устало.
– Мне? – вот теперь я разозлилась по-настоящему. – Да я всю жизнь без магии прожила, и еще столько обошлась бы. Это вам они нужны, мои «магические способности». Чтобы ваша жена-королева не считалась ущербной!
Напомнив самой себе о былой обиде, я обиделась. И уже совершенно забыла, что шла сюда исключительно для того, чтобы поблагодарить своего рыцаря в сияющих доспехах.
– Магия – это не главное, – изрек рыцарь.
Да неужели? С каких пор она вдруг стала не главным? Я посмотрела на короля с подозрением. Что-то тут не так… Стоп, ну конечно! С чего бы ему говорить, что магия – не главное, если магическое зелье вот-вот будет готово?
– То есть, – я сделала шаг навстречу королю. – Зелье у мальчишки не получится? То, что мы с собой притащили, не златолист?
Король вздохнул:
– Ну какой же это златолист? Самый обычный мох. У него не то что золотых, у него вообще никаких листьев нет!
– Вы обманули сына! – возмутилась я.
И оттого, что сейчас король говорил практически теми же словами, что и принц накануне, этот обман выглядел еще более отвратительным.
– Разумеется, – ничуть не смущаясь признал король. – А как еще я мог его оттуда вытащить? Или нам всем надо было углубиться в чащу, дойти до охраняемых угодий и уже гарантировано попасть в лапы некромантов?
Нет… Это уж точно нет. С той самой секунды, как я оказалась в этом жутком лесу, я мечтала лишь о том, чтобы оттуда выбраться. И все-таки согласиться с королем я не могла.
– Но потом, когда мы вернулись! Вы же могли ему сказать, что трава ненастоящая. Он же там в алхимической лаборатории… Он глаз не сомкнул! И до сих пор!
Я не могла поверить, что мой муж, человек, которому я отдала лучшие годы своей жизни, оказался таким негодяем.
– Глаз он не сомкнул… Лучше бы учебник тайной биологии открыл! Да почитал между строк.
– Я сейчас же, сейчас же ему все расскажу! – сказала я и развернулась к двери с твердым намерением пойти и нажаловаться драконышу на его отвратительного папашу.
Но сзади меня тут же ухватили крепкие руки. Не знаю как, но король умудрился за пару мгновений оказаться рядом.
– Не пойдете, – шепнул он мне на ухо, и по спине тотчас же поскакали предательские мурашки. Да чтоб их! – Не смейте вмешиваться в воспитание наследника. Он уже однажды чуть шею не сломал из-за импульсивности и недостаточной подготовки. Его это ничему не научило, а урок должен быть усвоен.
Несмотря на острую жалость к драконышу, который изо всех своих детских сил борется за нашу с ним магию, не признать правоту короля я не могла, но жалость все же перевесила. К тому же, что значит «не вмешивайтесь»?!
– Не хотели, чтоб я вмешивалась – не надо было жениться, – я упрямо дернулась, пытаясь вырваться из королевской хватки. – Все равно я пойду и скажу ему правду, он достаточно настрадался!
Король, придавив меня к себе одной рукой, взмахнул второй, и дверь подернулась золотистым сиянием.
– Никуда вы не пойдете, – прорычал он.
Мне не надо было оборачиваться для того, чтобы понять, что дорогой супруг в ярости. И мне не надо было дергать дверь для того, чтобы понять, что она заперта. «Все-таки хорошая штука магия, – с завистью подумала я, – куда удобнее, чем обычный засов».
42
– Вы все делаете мне назло! – Король рывком развернул меня к себе.
Это уже было чересчур. Так мы и до рукоприкладства дойдем!
– Да как вы смеете! – воскликнула я.
Наши взгляды встретились – и разве что искры не посыпались от напряжения. Он злился на меня, я злилась на него, и этому гневу срочно нужен был выход.
– Вас подослали враги? Чтобы все тут разрушить? – он явно бросал эти обвинения не всерьез, но ход его мыслей был понятен. И молчать я не намерена.
– Тогда они и мои враги тоже! Потому что мне в вашем тоскливом мире не особенно нравится. И вы не нравитесь…
Тут я, конечно, покривила душой. То ли дело в этой их семейной магии, то ли еще в чем-то, столь же мудреном, но мой муж мне нравился. Меня тянуло к нему так сильно, что, не будь он моим мужем, это могло бы считаться неприличным. А сейчас, когда мы были так близко, а его сильные ладони сжимали мои плечи, это умопомешательство снова обострилось.
Он еще что-то говорил, а я зачарованно смотрела, как двигаются его губы, не в силах отвести глаза. Его губы… Упругие вкусные губы, которые могут быть такими нежными и ласковыми, что хочется плакать. И такими горячими, жесткими, жадными, что можно сойти с ума. Черт побери, его губы так близко, что я почти чувствовала своими губами их тепло… Мне до одури хотелось привстать на цыпочки, чуть-чуть потянуться и приникнуть к этому упрямому рту. И целовать, целовать, целовать… До боли, до потери дыхания, до мутных кругов перед глазами. В рот, в подбородок, в шею, ниже, в развал ворота рубахи… Какая рубаха? Содрать ее к дьяволу и прижаться к умопомрачительно приятному телу в буграх перекатывающихся мышц.
