От неожиданности я приподнялась, опираясь на локти. Вот так, значит?! Приволок, закутал в одеялко, сказал «смотри, не замерзай», а сам пошел дальше развлекаться с какой-нибудь Амнезией. Негодяй! Я вытащила из-за спины подушку и с яростью запустила ее в захлопнувшуюся за бывшим мужем дверь.
А потом легла и уткнулась носом в спинку дивана, мечтая умереть. В груди болело. Так резко и остро, будто лопнуло сердце. И вовсе непонятно почему я до сих пор жива. Ведь нельзя же жить без сердца?
Конечно, стоило бы подняться и пойти в свою комнату. Остановило меня одно. Идти-то надо по коридору. Кто знает, кого я там могу встретить. Кинг-конга? Фредди Крюгера? Или огнедышащего дракона? Впрочем, как раз-таки драконы тут встречаются на каждом шагу.
А потом меня действительно начало знобить. По-настоящему! Так, будто королевский кабинет разом превратился в морозильную камеру. Зуб на зуб не попадал. Я натянула на голову плед и поджала ноги, сворачиваясь калачиком. Теплее не стало…
А этот негодяй бросил меня одну. Мог бы хотя бы сесть рядом, приобнять, уже теплее было бы. Я как раз придумывала гневные эпитеты для своего бывшего мужа и его нынешних подружек, когда дверь открылась.
– Это кто тут у нас жертва? – раздался незнакомый старческий голос. Таким тоном обычно говорят педиатры. – Кто у нас призраком укушенный?
Я вылезла из-под пледа и увидела, как в кабинет вошел он, драконий король, в обществе какого-то старичка. Ясно, значит, их величество не совсем потеряли совесть и ходили не с девицами развлекаться, а звать доктора.
– Сейчас все поправим, – дядечка достал из мешочка что-то похожее на пепел и щедро сыпанул мне на голову.
Да уж, а медицина здесь, кажется, не слишком далеко шагнула. Впрочем, в защиту местных медиков можно сказать, что у меня на родине человека, который заявит врачу, что на него в драконьем замке напал призрак собаки Баскервилей, лечить будут вовсе не от укусов.
Так что в принципе все складывается неплохо.
– Ну как? – спросил добрый доктор.
Я прислушалась к себе и обнаружила, что уже не отстукиваю зубами чечетку и вообще чувствую себя гораздо лучше. Что за пакостью он там меня посыпал, я не знаю, и, откровенно говоря, знать не хочу. Но, похоже, она сработала. Может у него и от сердца что-нибудь есть? От разбитого?
– И что теперь? – мрачно спросил король. – Я не очень разбираюсь… На моей памяти призраки в замке ни на кого не нападали.
– Ничего особенного, – с поучительным видом сказал врач, – теперь покой, сон и теплое питье. Следите, чтобы она пила хотя бы каждый час. И все будет хорошо.
– Благодарю вас, – сказал король и проводил целителя до двери.
Я вздохнула: ну вот, сейчас он приставит ко мне какую-нибудь служанку-поилку, а сам вернется к гостям. Вернее, к гостьям. В отношении меня он свой долг хозяина замка выполнил.
Король вышел за дверь, даже не попрощавшись, и теперь уже у меня на глазах выступили самые настоящие слезы. Вот и все, вот и поговорили. Вот не буду из-за него плакать. В конце концов, он же не виноват в том, что меня не любит. Он и с самого начала не особенно-то в любви клялся. Женился по принуждению. Так что вполне нормально, что без магии все его пылкие чувства, которые он неоднократно мне демонстрировал – в том числе и на этом самом диване, – куда-то делись.
Я вытерла слезы подушкой и мрачно подумала, что если он пришлет ко мне эту злобно торжествующую Ираду, я сама спущусь в подвал, и пусть собака Баскервилей, или что там у них еще в ассортименте, меня доест.
Дверь открылась, и на пороге появилась не Ирада, и не какая-нибудь из ее подчиненных, а король. В руках у него был огромный кувшин. Он налил в стакан какую-то жидкость, молча протянул мне.
Я сделала глоток. Кисленько, что-то вроде воды с лимоном.
– Опасное место – этот ваш дворец. Как здесь вообще люди-то ходят? Или тут постоянно кто-то пропадает, а вы не особенно-то и печалитесь? Люди же, кому они нужны… Совсем другое дело – драконы. Дракон может сказать: «Брысь», и оно исчезнет, – попыталась съязвить я. Получилось, по-моему, не очень.
Хотя на самом деле меня куда больше волновало, что по коридорам замка бродит принцесса Амнезизия Третья и другие претендентки на королевское сердце.
По сравнению с ними штука, которая на меня напала, просто милый щенок. А главное, в отличие от этой псины, королевские невесты вряд ли вот так запросто распадутся на части, превратившись в черное облачко.
Король стоял у меня над душой, как заботливая мамочка, в ожидании, когда лекарство будет выпито. И лишь когда я увидела в стакане дно, сказал:
– Эти призраки не могут вырваться сами. Кто-то выпустил его и натравил на вас прицельно. У вас ничего из вещей не пропадало?
Я вздохнула:
– Моих вещей здесь нет, нечему пропадать. А уж если кто на меня и покушался, то это ваша дурацкая Ирада или ее подружка – Амнезия.
– В любом случае я это выясню, – пообещал король, забрал у меня из рук стакан и сказал неожиданно тепло: – Постарайтесь уснуть. Вам нужно набираться сил. Я буду рядом.
Он будет рядом! Надо же, как мило! Впрочем, его забота и вправду выглядела очень трогательно. Хотя я бы предпочла, чтобы в слова «буду рядом» он вкладывал несколько иной смысл. Вернее, предпочла бы, если бы была эгоистичной стервой, которая только и думает, как испортить жизнь хорошему человеку. Но я же об этом не думаю. Поэтому я отвернулась к спинке дивана, уткнулась в нее носом, и, как ни странно, действительно задремала.
56
Я проснулась о того, что кто-то мягко касался моих волос, нет. Не кто-то. Эту руку я узнаю и с закрытыми глазами. Мой супруг. Жест был таким родным и привычным, что сердце сладко защемило. Я перевернулась на другой бок и ласково потерлась о горячую ладонь.
И только потом, окончательно проснувшись, вспомнила: нет, это вовсе не мой муж! Нет у меня больше мужа! Теперь это совершенно посторонний мужчина.
Я вздрогнула и резко поднялась. Король сидел на краешке дивана, а его рука теперь зависла в воздухе. В другой же руке мой бывший муж держал кубок.
Что это было? Неужели у него тоже остались какие-то чувства, или это не более чем воспоминания о былых днях? Его прикосновение все еще ощущалось на щеке. Я подняла на него взгляд, видимо, полный каких-то смутных надежд, но, увы, в его глазах прочитала лишь заботу и участие. Ничего личного.
– Осторожнее, у вас может закружиться голова.
Да. Никаких сомнений. Думаю, он точно так же он бы заботился о любой своей гостье, если бы на нее напала какая-нибудь гадость. А может быть, другую пострадавшую он бы не держал на диване в своем кабинете, а выделил бы ей лучшие апартаменты да торчал бы рядышком. Это за меня вступиться некому, а у всех этих расфуфыренных принцесс – отцы, дядья да братья. Не усмотришь какую – добро пожаловать на войну.
