Дверь распахнулась, и в последнюю секунду, прежде чем потерять сознание, Анжелика, кажется, увидела лицо Артиуса. Но она так и не смогла понять, что это было: предсмертное видение или он и вправду нашел ее. И пришел, чтобы спасти.
Глава 9
На этот раз в лаборатории было куда более людно, чем обычно. Рядом с отцом стояла Нина Валерьевна. Он сидел погруженный в свои записи, а она держала в руках контейнеры с какой-то едой.
— Александр Борисович, вы бы хоть поели. Совсем ведь себя не бережете!
В ее голосе слышалась искренняя забота. И не только. Анжелика могла бы поклясться: бессменная лаборантка влюблена в ученого — таким обожающим взглядом она на него смотрела.
Он отмахнулся от нее, как отмахиваются от назойливого насекомого:
— Позже, сейчас не могу. И вообще, продуктам тут не место!
Вот тут Анжелика не могла с ним не согласиться. Если бы она не послушала влюбленную дамочку и не потянулась сюда с супчиком в тот самый злополучный день, ничего бы не случилось. А то, чем занимается отец, так и осталось бы для нее неведомой научной чепухой, ужасно засекреченной, а не превратилось бы в суровую реальность.
Только Нину Валерьевну было не так уж и просто свернуть с пути:
— Да вы весь день так говорите. А между прочим, если обессилите и в больницу попадете, никто вашу работу за вас не сделает! Так что о себе тоже надо немного позаботиться.
Судя по отсутствующему выражению лица, он ее даже и не слышал.
— Координаты правильные, — бормотал он. — Но, судя по этим цифрам, речь идет о четырехмерном пространстве… И что с этим делать? К тому же неизвестна система координат. Я понятия не имею, но она сказала…
— Да кто она?
— Лика! Моя девочка! Я же вам уже рассказывал!
Лаборантка посмотрела на него с жалостью.
— Не было никакой Лики, — горестно проговорила Нина Валерьевна. — Я понимаю, вы огорчены — такая потеря. Но то, что вы видели и слышали, — это галлюцинация, вызванная бессонницей и переутомлением. Александр Борисович! Если руководство института узнает, что вы строите научные изыскания на основе собственных видений…
Этого Анжелика никак не могла выдержать.
— Это кто здесь видение?! — возмущенно выкрикнула она. — Никакое я не видение, я настоящая!
Впрочем, кому она кричит? Возможно, у нее получалось пробиваться к отцу, когда он был один, но теперь, занятый разговором с лаборанткой, он точно ее не услышит.
Но Анжелика ошиблась: оба повернули головы в ее сторону.
— Кто здесь? — вскрикнула Нина Валерьевна.
— Я же вам говорил! Она как-то сюда проникает. Лика, девочка моя, я найду способ. Обещаю!
— Папочка, миленький, я хочу домой, — сказала Анжелика и совершенно нелогично добавила: — Кажется, сейчас меня там убивают.
Впрочем, последних слов он, наверное, не услышал.
— Узнай у тех, кто дал тебе эти цифры, что за четвертое измерение… Если сможешь, узнай.
Эти слова доносились уже словно издалека. Лаборатория таяла перед глазами, превращаясь в размытые цветные пятна, и вскоре Анжелика не видела ни лиц, ни даже стен. Через секунду эти пятна слились в один сплошной водоворот, закрутились вокруг нее, и словно быстрое течение понесло ее куда-то, неведомо куда. Она даже не пыталась понять, было ли это настоящим, или продолжался ее то ли сон, то ли бред.
Сколько и куда нес ее сияющий поток, она, наверное, не смогла бы сказать. Возможно, несколько секунд, а может, целую вечность, И все-таки отчетливая картинка в конце концов появилась.
Только была она чересчур экзотической. Место, где она оказалась, можно было бы даже назвать по-своему красивым. Ярко-фиолетовое небо, на котором то и дело вспыхивали и гасли желтые пятна. Голубая равнина, простиравшаяся до горизонта. И нагромождение геометрических фигур непонятного ей предназначения везде, кругом и всюду. Здесь было так ярко и цветно, что она не сразу заметила: на какой-то шарообразной конструкции сидел розовый, точь-в-точь такой, что встречался ей у перехода, и растирал в тоненьких пальчиках сухую траву.
— Зачем это? — спросила она у него.
— Эликсир долголетия, — ответил розовый. — Наша жизнь слишком коротка. Мы очень мало что успеваем. Это настоящее спасение.
— Это с вами мы разговаривали тогда, в мире, где растет трава?
Розовый посмотрел на нее огромными удивленными глазами.
— Нет. А когда это было по вашему времени?
Анжелика постаралась вспомнить.
— Где-то месяц назад.
Он что-то прикинул, посчитывая.
— Тогда это, видимо, мой дед. Хотите я его позову?
Анжелика не очень понимала, хочет ли она, но на всякий случай кивнула: — Да.
Розовый, который сидел перед ней, не сдвинулся с места.
Анжелика уже собиралась занервничать: он вообще будет кого-нибудь звать или нет? И в то же самое мгновение из огромного красного треугольника вышел еще один розовый. На его дряхлость ничто не указывало. Если честно, она бы ни за что не отличала внука от дедушки.
— Видишь, мы успели встретиться, — улыбнулся он. — Я знал, что у тебя все получится!
— Но у меня ничего не получилось! Я по-прежнему не вернулась домой. И вообще, возможно, уже умерла!..
— Извини, — розовый, кажется, смутился. — Я теперь немного путаюсь во временах и событиях… Так ты еще не… — он осекся и добавил виновато: -
Старость не радость, знаешь ли.
Анжелика опешила: «путаюсь во временах»? Значит ли это, что он может заглядывать в будущее? И уже знает, что у нее все получится? Было бы неплохо. Хотя… Что именно должно у нее получиться, на его взгляд?
— Отец спрашивал, что за четвертое измерение… Он пытается разгадать координаты.
Розовый пожал плечами.
— Боюсь, в вашем языке нет подходящего слова. Но ему не нужны слова, хватит и чисел.
Анжелика вздохнула, но не слишком горестно. Почему-то она именно на такой ответ и рассчитывала: размытый и бессмысленный.
— А что-нибудь полезное сказать вы можете?
Наверное, не следовало разговаривать с пожилым человеком так резко. Но она чересчур устала от всего происходящего. А розовый, кажется, не заметил ее грубости.
— Могу, — теперь он улыбался. — Чтобы вернуться домой, ты можешь обойтись и без чисел.
Да уж, ценная информация. Еще бы знать, как ее истолковать.
Но, кажется, с этими розовыми так же, как и с целителями и прочими предсказателями: ничего путного не скажут. Выдадут туманное нечто, которое можно толковать как угодно, а потом, что бы ни случилось, заявят: ну я же говорил! И попробуй, поспорь. Действительно ведь что-то говорил.
