И она задала вопрос, на который уж точно можно было ответить просто и однозначно:
— Я хотя бы жива?
Или и сейчас он умудрится не сказать ни да, ни нет?
— В каком-то смысле все еще да.
Ясно. Тут толку не добьешься. Зря отец на них рассчитывал…
— Я тогда пойду?
— Иди, конечно. Давно уже пора.
Легко сказать — иди. А как идти?
Она огляделась по сторонам: кругом простиралась все та же яркая, будто с полотна свихнувшегося художника, равнина с геометрическими фигурами. И этот странный пейзаж вовсе не собирается расплываться и превращаться в размазанные пятна, как там, в лаборатории.
И вот что теперь делать?
— Иди сюда. Слышишь? Иди на мой голос! — раздалось откуда-то сверху. — Сейчас же! — тон был приказным.
И Анжелика вспомнила, что и голос этот откуда-то знает, и человек, которому он принадлежит, ее раздражает невероятно. Она хотела сказать «Ну что тебе нужно?» и отмахнуться от него, как отец отмахивался от назойливой лаборантки.
Но голос повторил требовательно:
— Ну же, иди! Я жду! Возвращайся!
Она посмотрела вверх на фиолетовое небо с многочисленными золотыми всполохами и с силой оттолкнулась ногами от голубой земли.
— Ну что, явилась? А я ведь говорил, опасно забираться так далеко!
Теперь она точно узнала этот голос — целитель, благородный старец, тот самый, что щедро осыпает ее жуткими пророчествами и требует, чтобы она немедленно исчезла из этого мира.
Ну вот, казалось бы, ушла. Теперь-то что ему не так? Она чувствовала невероятную слабость.
— Три дня! Я уже думал — не вытащу, — не унимался он.
— Вы же сами сказали уходить, — еле прошептала она.
— Я вообще-то сказал уходить всей полностью, а не оставлять здесь свою бренную оболочку, — проворчал он. Как ни странно, проворчал вполне миролюбиво.
Она огляделась по сторонам.
Эту комнату она узнала сразу же: та самая, в которую ее привел Артиус в первый же ее день в этом мире. Та самая, где перепоручил заботам Лали, даже не предполагая, чем это закончится.
Странно. Почему целитель, который всех заставлял стоять в очереди, независимо от чина, вдруг изменил своим принципам и сам явился во дворец? Вот это новости!
— Где Артиус? То есть его величество? — еле слышно проговорила она. — Я должна сказать… Лали и графиня, они… он…
Старик остановил ее жестом.
— Он знает. Он все знает и скоро придет. А ты давай-ка выпей это, — он поднес к ее губам чашку с горьким отваром.
Анжелика послушно выпила и провалилась в сон, на этот раз уже без сновидений и блужданий по незнакомым мирам.
* * *
Когда она проснулась в следующий раз, целителя рядом уже не было. Зато был Артиус — сидел у кровати, держа ее руку в своей… кажется, он был тут долго — ждал, пока она проснется? Анжелику затопило теплое, невыразимое чувство, которому она вряд ли подобрала бы название. И она поняла: вернулась. Теперь по-настоящему вернулась.
— Привет, — тихо сказала она, словно пробуя голос.
Артиус встрепенулся, сильнее сжал ее руку и потянулся губами к губам, заставив сердце застучать быстрее. Нет, так дело не пойдет.
Анжелика отстранилась. Сколько старик говорил, она провалялась без чувств? Три дня? А потом еще немного? Сейчас точно не время для поцелуев!
— Я хочу в душ! — заявила она. Потом прислушалась к себе и добавила: — а потом что-нибудь съесть.
Артиус обрадовался так, словно она объявила, что он теперь единоличный правитель всех возможных и невозможных миров. Он сделал знак, и откуда-то рядом появилась женщина.
— Это Марта, твоя новая горничная.
Анжелика посмотрела на женщину с недоверием.
— А что стало с прежней? — спросила она. Не то чтобы она станет по ней скучать, но все-таки следовало это выяснить. — И графиня… Она ведь теперь многое знает, а еще…
Вопросов было много, но задать их все не вышло. Артиус остановил ее жестом:
— Мы все это обязательно обсудим за обедом.
Глава 10
Лали шла медленно, едва переставляя ноги.
В общем, в этом не было ничего странного или неправильного. Так всегда ведут себя люди, когда выполняют что-то не по своей воле, а по велению заклинания.
Больше всего на свете Артиусу хотелось поторопить ее, подогнать или даже подтолкнуть. Предчувствие уже даже не шептало, а кричало: он может опоздать! Именно сейчас Анжи в опасности!
И все-таки ему приходилось изо всех сил себя сдерживать. Он знал: нарушить хрупкую связь, которая их сейчас соединила воедино, очень просто. А восстановить будет не то чтобы трудно, а скорее всего — невозможно. Так что приходилось сдерживать и ярость, которую вызывала у него девчонка, и злость на себя за то, что недосмотрел и не просчитал, позволил всему случиться. За то, что подверг смертельной опасности ту, что стала за этот короткий срок для него дороже всего.
А возможно, уже и потерял ее.
— Веди меня, — приказал он ровным голосом, в очередной раз справившись с чувствами.
— Веду, — эхом отозвалась Лали.
Они шли по полутемным коридорам замка. Кажется, шли бесконечно, пока не остановились у двери.
— Я не смогу ее открыть, — прошелестела Лали.
— Ничего, зато я смогу.
Он отодвинул девушку в сторону и ударил в дверь заклинанием, вложив в этот удар все, что сдерживал до сих пор: ярость, злобу, боль и любовь. Дверь распахнулась мгновенно. А уже через секунду он оттаскивал полусумасшедшую старуху от бездыханного тела своей невесты…
* * *
Гадкая девчонка тянула руки к Артиусу! И он «поплыл» в ее объятиях! Думать об этом было почему-то больно, хоть Анжелика и пыталась убедить себя, что виною всему заклинание… Нельзя сказать, что рассказ жениха слишком ее порадовал. Но не обвинять же его, в самом деле, в том, в чем он не виноват!
Лучше уж заговорить о чем-то другом.
— И ты позвал целителя? Как вообще тебе это удалось? Он же не выбирается из своей деревеньки и даже к себе не особенно пускает…
— Я нашел аргументы, — уклончиво ответил Артиус. — Мне пришлось. Ты не приходила в себя, хотя и дышала. Не подпускать же к тебе Милинду!
Тут Анжелика была с ним полностью согласна: выжить под надзором этой дамочки ей бы не удалось, даже если бы она была полностью и абсолютно здорова.
— И что же стало дальше? Графиня, Лали?
— Лали — в тюрьме. И останется там надолго, возможно, навсегда.
