– Вон там комната принца, – она явно хотела сказать что-то еще, но тут к ней подскочила одна из девушек-горничных и что-то зашептала на ухо.
– Да что ж это такое! – тетка всплеснула руками и следом за девушкой вышла из комнаты.
Соня стояла в растерянности. Дверь ей показали, значит, надо идти? Вон как они все нервничают, что она им сроки срывает.
Поколебавшись немного, она постучала в дверь. Ответа не последовало. И что теперь?
Идти или не идти – вот в чем вопрос?
Единственная, кто знал точный ответ, к сожалению, так и не появилась. А тут еще некстати в голову пришла мудрая мысль из ее мира: «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть». И Соня толкнула дверь.
Она вошла и застыла на пороге. М-да… кажется, процедуру бракосочетания они тут максимально упростили. Судить, точно ли перед ней принц, она не могла, потому что никаких знаков различия на нем не было. На нем вообще ничего не было. Он стоял лицом к окну, а к двери, соответственно, спиной, представив взору невесты широкие плечи, узкие бедра, мускулистые ноги и крепкие ягодицы.
Соня потеряла дар речи – и, наверное, это к лучшему. Что говорят в таких случаях королевским особам, она понятия не имела. Но, видимо, она стояла не так тихо, как ей казалось, поскольку принц все-таки ее услышал и обернулся. Изумление в его глазах наглядно свидетельствовало: ей надо было ждать за дверью.
– Здравствуйте.
Там, дома, в той жизни до воронки, Соня не раз возмущалась: стоит надеть что-нибудь облегающее – и мужчины, разговаривая с ней, перестают смотреть в глаза. Их взгляд почему-то фокусируется на уровне четвертой пуговицы, даже если Соня одета в тонкий свитер, никаких пуговиц не предполагающий. Как же она теперь их понимала! Как ни старалась она остановить взгляд на лице, он непроизвольно соскальзывал и цеплялся совсем не за то, за что следовало.
– Добрый день, – принц (если, конечно, это принц) вышел из оцепенения и подтянул к себе занавеску. Щеки Сони в секунду стали помидорового цвета.
– Я, пожалуй, подожду за дверью, – быстро проговорила она и, путаясь в складках платья, вылетела вон.
Тетка-сопровождающая уже была там.
– Ты это чего там делала? – подозрительно спросила она.
– Принца искала, – выдавила из себя Соня.
– И что, нашла? – теперь она смотрела сквозь недобрый прищур глаз.
– Кажется, да.
Принц вышел из комнаты минут через десять, уже одетый и обвешанный какими-то местными знаками различия. И все это время тетка не прекращала сверлить Соню подозрительным взглядом. Но как только его высочество появился на пороге, она натянула на лицо приторную улыбку и склонилась в реверансе.
Соню реверансам никто не обучал, поэтому она так и осталась стоять истуканом. Но улыбку на всякий случай тоже изобразила.
Теперь, когда принц был при параде, она уже могла рассмотреть его глаза. Зеленые. Под черными ресницами. Они смотрели невозмутимо, словно несколько минут назад венценосная особа не пряталась за бархатной занавеской. Следовало признать: принц хорош собой. Но не той смазливой диснеевской красотой, которой ожидают от принцев. Грубоватое лицо с тяжелым подбородком, четкие скулы, густые темные брови при светлых как лен волосах – она где-то слышала или читала, что это признак породы…
В общем, что там у него с характером, королевством и склонностью к насилию, сказать трудно, но за внешние данные оценка наверняка была высокой.
– Я рад, что вы наконец почтили нас своим присутствием, дорогая Соня. Готовьтесь к свадьбе. Кларина вам поможет.
Сказав это, принц вышел из комнаты.
М-да… Что ни говори, знакомство получилось несколько скомканным и скоротечным.
Хоть бы у этого представителя агентства кошелек поскорее украли!
Глава 4
Тело словно пронзил слабый разряд электричества. Неожиданно. По ощущениям похоже на что-то из физиотерапии, когда мышцы сокращаются сами по себе. Не очень приятно, но терпимо.
– Ты что творишь, негодяйка? – судя по взгляду, приставленная к ней соглядатайша – как там ее? – была в бешенстве.
Соня стала перебирать в уме все свои возможные проколы. Ворвалась к принцу в спальню? Не поклонилась должным образом? Что еще? Остается надеяться, что за такие вольности тут нет особых наказаний.
– А что я творю? – глупо гадать, лучше спросить напрямую.
Кларина схватила ее за руку и потащила по коридору. Остановилась она только в комнате. Выгнала прочь девушек, занятых, кажется, влажной уборкой; убедилась, что дверь закрыта, и, понизив голос, спросила:
– Ты кого там прокляла?
Час от часу не легче! Вот уж чего Соня не думала делать никогда в жизни, так это кого-то проклинать.
– Никого! И в мыслях не было, – совершенно честно ответила она.
Тетка недобро зыркнула на нее.
– Так уж и не было. Аж иглы красные полетели!
Что-то странное старушке мерещится. Соня никаких игл не видела, так что просто пожала плечами в надежде, что эта странная беседа сойдет на нет сама собой. Но Кларина не собиралась оставлять ее в покое:
– Вспоминай, о чем думала! Кому зла желала, когда его высочество уходить засобирался?
Не отвяжется ведь! Соня задумалась. Вроде бы она тогда крепко переживала, что ничего об этом чертовом мире не знает, а объяснять ей никто не торопится, и недобрым словом вспоминала представителя агентства.
Точно, вот оно!
– Я подумала, – тихо проговорила она, – что неплохо бы, чтобы у представителя агентства кошелек украли. Ну, чтобы он того… из запоя-то… – она зажмурилась, ожидая на свою голову нового потока ругани и недовольства. Но тетка вздохнула с облегчением.
– Хвала Оракулу! Этот из ваших, мало чего понимает. Может, и не догадается, что это порча, когда кошелек сопрут.
– Сопрут? Это же не обязательно. Может, обойдется? Я же просто так, в сердцах подумала.
– Обойдется! – усмехнулась Кларина. – Ты, девка, вот что. Если такая горячая, то думай, что думаешь. Особенно когда злишься на кого-то. И зла людям так запросто не желай, а то не успеешь оглянуться – и вместо царской опочивальни в серой башне окажешься. Тут с этим строго.
Думай, что думаешь, – легко сказать!
– Как же мне это контролировать? Оно же само…
– А ты когда злишься – злись на то, что есть. Вот думаешь о человеке плохо – и думай: такой-то нехороший, такое-то сделал. Ох и злюсь же я на него! А вот всяких «чтоб его кондрашка взяла» – не смей! Дар у тебя недюжинный, я смотрю. Но это палка о двух концах. Не справишься – доведет до беды.
Соня притихла. Дар у нее… Просто голова кругом от этого всего.
Но с даром она после разберется. А вот то, что сварливая тетка жизни ее учит, проявляет что-то похожее на заботу, – это хорошо. Может, не такая она и противная. И раз уж у них идет вполне себе мирная беседа, надо попытаться что-нибудь разузнать.
