- Ты кому-то уже рассказала? Думаю, инквизиторы зададут ей немало вопросов.
- И сожгут ее на костре?
В двадцать первом веке странно было слышать об инквизиторах.
- Это вряд ли, - усмехнулся Рафаэль, - хотя и стоило бы. Так ты рассказала кому-нибудь?
- Пока нет. И, наверное, не буду. Подожду Лестара. Не хочется добавлять ему неприятностей…
Ей показалось, что Раф не доволен этим решением, поэтому она поспешила сменить тему разговора: - Что в мире делается? Меня тут берегут от новостей.
- Аргус мертв. Окончательно и бесповоротно. На Братство света твой жест произвел такое впечатление, что на очередном своем сборище они на полном серьезе поднимают вопрос о том, чтобы вычеркнуть злую ведьму Агнессу из списка врагов человечества.
- Неужели вычеркнут? - Маша даже приподнялась на кровати. - Это ведь могло бы многое решить.
Она не сомневалась: Рафаэль знает, о чем она сейчас думает. Если остановится эта жуткая охота, повторяющаяся из века в век, то вроде бы как и нет необходимости проводить ритуал. Можно оставить все как есть. А это именно то, чего ей хочется больше всего.
- Не надо питать ложных надежд. Во-первых, в самом братстве многие против этой идеи. Так что не факт, что вычеркнут. А во-вторых, это всего лишь одно братство. Желающие убить ведьму или заполучить ее в союзники найдутся и в этом веке, и в следующих. Не пытайся избежать того, что должно сделать, лучше начинай готовиться к неизбежному.
Рафаэль поправил ей волосы и провел рукой по щеке. Маша ухватилась за пальцы и задержала его руку в своей. Это было необходимо - прикасаться, не разрывать связь. Легкое пожатие - жест, обозначающий: я с тобой. И его ладонь выскользнула из ее пальцев.
- Не нужно, - сказал он вслух. - Ты уже сделала свой выбор.
- А может быть, ты сделал его за меня?
Он ничего не ответил, выскользнул из палаты так же бесшумно, как и в нее вошел.
Утро вечера мудренее. Не бог весть какое открытие, но для Маши оно вдруг оказалось свежим и актуальным. Она проснулась, чувствуя себя почти хорошо. Небольшая слабость, головокружение, а еще больно кололо в сердце при воспоминании о вчерашнем разговоре с Рафаэлем. И также, где-то в том же сердце находилось место тревоге о Морисе, который (она в этом не сомневалась!) сейчас сходил с ума от беспокойства.
Но это тоже было неважно. Важно было другое: она точно знает, что делать. Маша приподнялась на подушке. Легкое головокружение, но вполне терпимо. Взглянула на соседнюю кровать. Тина спала, ровно дышала. На расстоянии около полуметра над ней переливалось светом золотистое «покрывало». Врач сказал: сон для нее - лучшее лекарство. Трудное заклинание, но Лестар расстарался. Стал бы он также беспокоиться о другой студентке? Конечно, стал бы.
В палату вошла помощница лекаря. Принесла горькое питье и завтрак. В чем прелесть положения больной и обессиленной - никаких ограничений в еде, даже пирожные к чаю. Маша поблагодарила девушку и, прежде чем она ушла, обратилась с просьбой:
- Мне очень нужно поговорить с одной студенткой. Линда, моя однокурсница. Очень, - повторила она.
Девушка посмотрела на нее с сомнением. Посещения в лазарете были строго запрещены. Но раз Рафаэль умудрился к ней пробраться, значит, запрет нарушить можно.
- Я не знаю, - девушка замялась, - вообще-то это не разрешается.
Маша сделала жалобное лицо.
- Я бы сама пошла с ней поговорить, но мне же нельзя… А это очень, очень важно - вопрос жизни и смерти.
Звучит напыщенно, но в данном случае чистая правда.
- Хорошо, - с сомнением проговорила девушка и собралась уходить.
- Но только вот что, - вслед ей сказала Маша. - Возможно, она не захочет идти. Вы тогда скажите ей, что я умею хранить секреты.
На самом деле, конечно, дело было не в том, что Маша как-то особенно хранит секреты. Просто к обессиленной студентке никто еще толком не приставал с вопросами. Она сама хотела предупредить всех о том, какое опасное и отвратительное существо живет с ними в одном общежитии. Но сейчас то, что она не успела этого сделать, оказалось очень кстати. По крайней мере, у нее есть рычаг давления на ту, чья помощь ей очень понадобится.
* * *
Линда пришла спустя час. Осторожно приоткрыла дверь, словно боясь увидеть за ней какую-нибудь тварь вроде той, что пришлось убить Маше. Избегая смотреть в глаза, вошла в комнату.
Впрочем, Маша не сомневалась: неловкости от встречи с той, которую она собиралась предать долгой и мучительной смерти, там минимум.
Если обычный человек на семьдесят процентов состоит из воды, то Линда на те же семьдесят процентов состояла из страха. Здесь был сплав всего: за последние сутки, судя по отношению к ней медперсонала, имя Джессики в университете обросло легендами. Выманила и убила тварь, которая долгое время внушала трепетный ужас студентам. Расправилась с самим Аргусом, причем на глазах у всех. Ну, и, разумеется, после того, как великий темный несколько раз обратился к ней «госпожа Агнесса», только ленивый еще не выяснил, кто она на самом деле.
Линде же бояться следовало не только возможностей ведьмы, но и того, что эти возможности обратятся против нее. Даже если ведьма не испепелит обидчицу собственноручно, она может попросту нажаловаться, рассказать всем, по чьей вине оказалась в подвале. Судя по всему, встреча с инквизицией - вовсе не то, о чем мечтают провинившиеся маги.
В общем, как ни крути, а жизнь Линды сейчас в ее руках.
Девушка стояла в нерешительности, не зная с чего начать. Тут Маша ее прекрасно понимала: спросить, как здоровье, будет очень уж странно. Впрочем, вести долгие беседы с Линдой у нее не было ни времени, ни сил.
- Ты мне отвратительна, - следовало сразу расставить все точки над «ё». - Но сейчас мне от тебя кое-что нужно. Выполнишь - обещаю: никто не узнает, что тогда случилось. А если нет, - соответственно, узнают.
И поверь, у меня хватит влияния добиться того, чтобы ты была наказана по всей строгости.
- Что тебе нужно? - осипшим голосом проговорила Линда.
- Мне нужна встреча с главным в Братстве света. Я просто хочу поговорить. Если после этого он сочтет нужным меня убить, так тому и быть. Передай в точности, раз уж у тебя есть с ним связь.
Линда кивнула. Впрочем, в ее согласии Маша была уверена. Ей не нравилось припирать людей к стенке, даже таких. Но здесь выбора не было.
Кое-какие сомнения у Маши оставались. Например, насколько это правильно - покрывать преступницу, да еще такую настойчивую и изобретательную.
Но сомневалась она недолго. В конце концов, наказание всех виноватых не входит в ее обязанности и вообще это не ее забота. Ей сейчас нужно остаться в живых самой и сохранить жизни тем, кто ей дорог.
Линда ушла, и Маша погрузилась в раздумья. Многие ответы на вопросы, что мучили ее все это время, она уже получила. Но некоторые все еще оставались. Казалось что-то важное лежит на поверхности, а она никак не может это ухватить.
