Сам шагнул к ней, схватил за плечи и хорошенько встряхнул. Груди секретарши заколыхались, как море в десятибалльный шторм. Пока меня не снесло штормовым волнением, я твердо и уверенно сказал:
- Не сметь позволять себе неуставные отношения! - Вышло довольно грубо, лицо Арбузовой скривилось. Я подумал и добавил: - По крайней мере, в мою сторону.
Еще немного пораскинув мозгами, дополнил спич:
- В сторону других мужчин - не препятствую. Но только чтобы не страдала работа!
Я ожидал чего угодно, но только не того, что случилось уже в следующую секунду. Лидия вдруг разрыдалась и, схватив меня за лацканы пиджака, припала лицом к моей груди. Мои руки так и оставались лежать на ее плечах, и я уже было собирался отстранить секретаршу, пока она не промочила мне костюм, когда от дверей раздался голос того, кого я желал видеть в самую последнюю очередь.
- Какая занятная сцена! - Малиновский (а это был именно он) начал хлопать в ладоши. - Не против, если я немного понаблюдаю? Давно не был в театре, нужно устранять этот культурный пробел.
Я сцепил зубы. С Артуром мы расстались более чем нехорошо, потому я очень рассчитывал, что больше этого персонажа рядом с собой не увижу.
- Устраняй его где-нибудь в другом месте, - мрачно проговорил я, отлепляя от себя Лидочку.
Она шмыгнула носом и умчалась в приемную. Я искренне вознадеялся, что весь мой посыл до нее не только дошел, но и был понят в точности.
- Не получится, - пожал плечами Артур и, подойдя к креслу, устроился в нем с таким видом, будто он здесь хозяин.
Я обошел рабочий стол и присел на его край напротив Малиновского. Своего рода эффект превосходства - когда противник как бы снизу. Хотя, что и говорить, в этом положении Артур оказался еще тогда, когда мы поделили фирму.
- Получится, - ухмыльнулся я. - Если у тебя топографический кретинизм и выход не найдешь сам - покажу. Дважды запоминать не придется - в гости не жду, уж прости.
Выражение, появившееся на лице Артура, мне не понравилось. Как будто он знал что-то такое, что было неведомо мне, но в то же время меня касалось. Гадать долго, что же это, не пришлось. Малиновский вдруг выдал:
- Я и не к тебе. Я к матери своего ребенка - Алине Цветковой. Знаешь такую? Вижу… знаешь, - коротко и зло рассмеялся он. - А к тебе забежал просто поздороваться. По старой памяти.
Пока я пребывал в состоянии, которое можно было охарактеризовать четырьмя непечатными буквами, Артур взглянул на часы и, вскинув бровь, добавил:
- Алюшенька моя как раз сейчас прибудет. Не буду засиживаться. Чао!
Он вскинул руку и, усмехнувшись, поднялся из кресла, после чего, как ни в чем не бывало, просто направился к выходу из кабинета.
Я же замер на месте. Мать ребенка Артура? Цветкова? Алюшенька?
Ну все… Кто не спрятался - тот спрячется на два метра ниже уровня земли. С меня хватит!
Малиновский продолжал хозяйничать и дальше. Как будто был в моем офисе уже не раз. Это наводило на очередные нехорошие мысли. Я бы мог лично выкинуть Артура вон, ну или дать соответствующее указание охране, но мне до чертиков хотелось увидеть, как Алина пошлет моего заклятого друга подальше. Уж если она меня, того, с кем уже успела попробовать все самое сладкое, регулярно отправляла в пешее эротическое, то Малиновскому тут и вовсе ловить нечего.
Артур добрался до отдела, где работала Цветкова. Потом до кабинета, а следом - до ее стола. Я не отставал - скользил безмолвной тенью за ним и жадно смотрел за реакцией Алины.
- Решил тебя навестить, - промурлыкал Малиновский, опираясь ладонями на деревянную поверхность и нависая над Цветковой.
На нас сосредоточили внимание еще три пары глаз, но мне было на это плевать. Я видел, как Алина заливается румянцем, и меня начало потряхивать. К черту все! Мы выясним отношения здесь и сейчас.
- Цветкова остается, остальные - по домам! - взревел я, вставая возле стола Алины вторым соискателем на внимание несносной.
Послышался удивленный ропот, но, слава святым угодникам, перечить мне никто не стал. Просто высыпали из кабинета и даже заперли за собой дверь. Дрессура, однако.
- Милая, тут кое-кто говорит, что Машенька… его дочь, - тихо произнес я, залипая взглядом на том, как Алина начинает покусывать нижнюю губу.
Да твою же налево! Неужели она… и Артур? Когда они только успели? Цветкова сбежала к Малиновскому?! Он и скрывал ее все это время? Нет, чушь. Маша же сказала, что отца в глаза не видела. Значит, усвистала она не от меня, а от Артура? Или… от нас обоих?
По спине побежал липкий пот. Малиновский так и продолжал висеть над несчастной Алиной, правда, в этот момент мне вовсе не было жаль Цветкову, пребывающую в растерянности. Пусть расскажет все не отходя от кассы, или же молчит вечно!
- Да-да, милая, - осклабился Артур, за что тут же захотелось начистить ему морду. - Расскажи Лаврову про нашу с тобой дочь.
Я сжал кулаки, но с места не сдвинулся. Лишь стоял и смотрел на то, как же все таки отреагирует Цветкова. И дождался.
- Еще ничего не доказано! - воскликнула она, находясь, видимо, в высшей степени нервного возбуждения. - И вообще, мне работать нужно.
Алина вскочила и куда-то убежала. Малиновский, тихо рассмеявшись, притворно вздохнул и тоже направился к выходу из кабинета. Я же стоял, как громом пораженный. Даже если Артур не имел к Машеньке никакого отношения, было ясно одно - Цветкова спала и с Малиновским. Причем, скорее всего, позже нашей с ним ночи.
Вот тебе и пердимонокль…
Тетя Эля все же уехала за город и я остался один. Раньше меня такое положение вещей только радовало. С мамой мы созванивались за пару часов до Нового года, она поздравляла меня скупыми сухими словами и на этом все. С отцом я почти не общался. На этом список тех, кто мог скрасить мое одиночество в самую волшебную ночь в году, исчерпывался. Я оставался один, брал в компанию к себе что-нибудь сорокаградусное, после чего смотрел какую-нибудь хрень по телевизору и ложился спать.
И именно сейчас это тридцать первое декабря захотелось отметить как-то иначе. И даже со вполне конкретными людьми, что в принципе было невозможно.
Однако изменять традициям я не стал. Прихватил в магазине пару пузатых бутылок и устроился с ними за рулем. Нахмурившись, повертел одну в руках, раздумывая, приложиться к ней сейчас, или дождаться, пока доберусь до дома. Отложил. Рисковать жизнью, разъезжая наклюканным за рулем, не собирался. Не хватало еще радовать Малиновского, который непременно станцует джигу на моих похоронах. Потому, вырулив на шоссе, поехал куда глаза глядят.
Глаза глядели в район, где жили Цветковы. Я припарковался во дворе за пару домов от обиталища Алины и Машеньки. На часах было почти двенадцать.
