Ну, или, по крайней мере, попробовала это сделать.
- Пока ничего, - хмыкнул я. - Однако, раз ты застыла в позе «возьми меня сзади» прямо посреди моего кабинета, считаю, что имею право этим воспользоваться.
Конечно, я блефовал. Но Цветкова, которая вновь попыталась вылезти то в одном направлении, то в другом, этого знать, разумеется, не могла.
- Никакого права вы ни на что не имеете! - донесся до меня ее возмущенно-приглушенный голос.
- Что-что? - нарочито притворно переспросил я. - Имею полное право на все? Именно об этом я тебе и говорил, Цветочек! - заявил я, и когда несносная все же вынырнула из-под стола, предварительно оттолкнув меня своей аппетитной пятой точкой, быстро поднялся на ноги.
Алина же быстро развернулась ко мне и даже руку перед собой выставила в защитном жесте. Впрочем, нападать на Цветкову и что-то с ней вытворять я не собирался, хоть последняя, кажется, предполагала именно такое развитие событий.
- И что ты там выискивала? - поинтересовался я и, заглянув под стол, обнаружил под ним… пластиковый стаканчик.
Тот, из которого я пил не так давно, когда Арбузова принесла мне немного воды для таблетки от головной боли в одноразовой посуде.
- Зачем тебе это? - спросил мрачно, продемонстрировав свою находку, выуженную пред очи Цветковой.
Алина замялась, а у меня вдруг в голове замелькали предположения того, для чего ей мог понадобиться стаканчик. И прежде, чем она бы ответила, я выдал тираду:
- Хотела провести экспертизу днк, потому что не знаешь, кто отец Машеньки, а у тебя теперь аж целых два кандидата?
Эти слова произнес горько, и даже привкус почувствовал на кончике языка - обжигающий, противный.
- Зря стараешься, Цветочек. За тебя это уже сделал тот, с кем ты переспала сразу после меня. Или до? Впрочем, это неважно. Отец Маши известен.
Я кивнул на конверт, лежащий на моем столе и припечатал:
- Это Малиновский. Что ты на это скажешь, Алина?
Я потянулась вмиг задрожавшими пальцами к конверту, не обращая внимания на вопрос Лаврова, повисший в воздухе, показавшемся вдруг тягучим, как смола.
Малиновский сделал тест… Зачем? Ответ вырисовывался только один: на самом деле он сомневался в своем отцовстве, о котором так громко заявлял. Следовательно…
Меня кинуло в холодный пот. Неужели он знал?..
А может, наоборот, нет. И именно это незнание о том, был ли у меня кто-то еще, и побудило его сделать тест?
Я одним коротким рывком схватила конверт и быстро развернула бумагу. Пробежавшись по ней взглядом, отыскала самую главную строчку:
«Вероятность отцовства 99%...»
Перед глазами все поплыло, в груди перестало хватать воздуха. Неприятная правда, от которой годами отмахивалась, все же догнала меня и хорошенько приложила прямо в лоб.
- Ну так что? - снова потребовал ответа босс.
Чего он хотел? Ну чего?
- Что? - эхом переспросила я.
- Что ты на это можешь мне сказать?
Последнее, чего мне хотелось сейчас - это повернуться к нему и увидеть на его лице то разочарование, которое четко сквозило в глубоком голосе, что так часто слышала ночами во сне. Но я все же нашла в себе силы поднять на него глаза и сказать:
- А я должна что-то говорить? Вы ведь уже сами сделали все возможные выводы о моем уровне социальной ответственности, Константин Павлович.
Он промолчал. И это молчание ранило сильнее любых оскорблений.
Я бросила ненавистный белый конверт ему на стол и холодно отчеканила:
- Не думаю, что должна вам что-либо объяснять. Не думаю, что вообще что-то вам должна. Это вы были женаты, а вот я - совершенно свободна.
Его губы изогнулись в нехорошей, неприятной улыбке.
- Ну и как, Цветочек? - спросил он с проступившей в голосе хрипотцой. - Кто победил в этих постельных соревнованиях?
Теперь уже я взглянула на него с усталым разочарованием. Жаль, что босс не понимал, что я никогда бы не прыгнула в осознанном состоянии от одного к другому так легко… Впрочем, как он мог это понять, если до той ночи вообще меня и не замечал?
- Это все, что вас волнует? - парировала с горькой усмешкой. - Если да… то мучайтесь дальше этим вопросом. А мне пора работать, как вы то и завещали, босс.
С гордо расправленными плечами я развернулась к выходу и, отсчитывая стуком каблуков удары собственного сердца, вышла прочь.
Рабочий день казался просто бесконечным. В то время как мне отчаянно хотелось оказаться дома. Обнять дочку, устроиться с ней вместе на диване, зажечь праздничные свечи и под традиционные салатики посмотреть приключения тюленя Аркаши, которые сейчас казались просто вершиной мечтаний. Одним словом - вернуться к той, привычной и нормальной жизни, где не было всех этих потрясений. Не было сомнений и метаний. Не было двух мужчин, вносящих в мою жизнь один сплошной хаос.
Я понимала, что ничего уже не будет так, как раньше. Но хотя бы на этот вечер мне до одури хотелось погрузиться в иллюзию прежней жизни.
Но и этому не суждено было сбыться.
- Снова вы, - устало констатировала я, когда, подойдя к подъезду, обнаружила возле него Малиновского.
Он ходил перед дверью взад-вперед, и его зябко запрятанные в карманы руки ясно говорили о том, что он замерз. При этом я заметила, что на запястьях у него висели огромные пакеты.
- Цветочек, - обернулся он на мой голос и синие глаза блеснули в зимней темноте радостной искрой. Или мне это только померещилось? - Мне казалось, мы наконец перешли на «ты», - заметил он, приблизившись ко мне.
- Ты снова тут, - безразлично пожав плечами, поправилась я.
- А где же мне еще быть? Тут ведь живет моя дочь, - обнажил он зубы в белоснежной улыбке.
- Ты сделал тест.
Я не спрашивала, не обвиняла. Просто оглашала факт, желая увидеть его реакцию.
Малиновский остался невозмутим. Словно каждый день ходил и делал подобные тесты.
- Сделал, - спокойно откликнулся он.
- Зачем? Ты ведь был так уверен в своем отцовстве, - едко заметила я.
Он пристально посмотрел на меня, словно оценивал, заслуживаю ли я честного ответа с его стороны. Но наконец все же сказал:
- Я все знаю, Алина. О тебе и…
Он сделал паузу, позволяя мне домыслить. И от осознания того, что именно он не договорил, по коже пробежал мороз.
- Откуда? - сорвалось облачком пара с губ единственное слово и растворилось в морозном воздухе.
- А ты как думаешь?
