Но Андрей не слушал его. Он не мог оторвать глаз от Марго.
—Не смотри на меня, — попросила она.
Гумилев забрал у нее электромагнитную пушку и направил ее на Катарину.
—Кончай с ней, Андрей Львович, — крикнул сверху Свиридов.
Андрей медлил.
—Что же ты? — спросила с издевкой Катарина. — Стреляй, герой!
—Не делай глупостей, и я оставлю тебе жизнь, — устало выдохнул он.
—Я бы тебе не оставила!
—Не сомневаюсь. — Андрей обернулся к Хоссбаху: — Возьмите трех-четырех надежных людей, свяжите оберлейтенанта фон Белов и заприте ее в карцере.
—Слушаюсь, господин русский! — бодро отозвался Хоссбах.
Катарина отвернулась, словно пыталась спрятать от него глаза. И хотя это было невероятным, Андрею показалось, что в глазах девушки блестели слезы.
Катарину поволокли прочь. Только сейчас Гумилев заметил, что кроме Марго к их команде присоединились и другие пленники. Боря Гордеев поддерживал шатающегося от слабости Арсения Ковалева.
—Узнаю Андрея Львовича! — с восторгом воскликнул Боря Гордеев. Если Марго очень похудела, то он был вообще похож на узника Освенцима, но держался бодро. — Я же говорил тебе, Сеня, что Андрей Львович вернется и всех нас спасет!
Покачивающийся от слабости Арсений Ковалев молча щурился на свет, как человек, которого долго держали в темном погребе.
—Благодарить будете потом, — сказал Гумилев, чувствуя себя не в своей тарелке. — А сейчас пора выбираться отсюда.
Высоко в небе над 85-й параллелью пульсировал фиолетовым грозным светом набирающий силу плазмоид.
Лотар Эйзентрегер внимательно следил за картинкой с веб-камеры, установленной напротив Букингемского дворца.
—Долго еще ждать? — спросил он Чена.
Китаец бросил быстрый взгляд на монитор.
—Восемьдесят процентов от расчетной мощности заряда. Еще минут пятнадцать.
—Что ж, живите пока, — усмехнулся Эйзентрегер, постучав пальцем по своему экрану. — А ведь здорово чувствовать себя богом, верно?
—Полагаю, да, — ответил Чен, занятый какими-то своими мыслями. — Но и боги, в конце концов, лишь слепые исполнители воли Рока. Так, по крайней мере, считали древние греки.
—Классическая философия, — фыркнул Эйзентрегер. — Никогда ее не любил.
Он подошел к кофеварке и налил себе очередную чашку кофе — двадцатую за последние сутки.
—Девяносто девять процентов от расчетной мощности, — сказал Чен через некоторое время. — Готовьтесь стать богом, полковник.
Палец Эйзентрегера навис над кнопкой.
—Сто процентов. Сожгите их, Лотар.
—Отправляйтесь в ад! — прорычал полковник, вжимая кнопку в пульт. Его взгляд был прикован к картинке на экране. — Ну, сейчас… давай же, чертов плазмоид, спали этот проклятый город вместе со старухой-королевой!
Но на экране не происходило ничего особенного. Кружились над крышами Букингемского дворца голуби, стояли у ворот уэльские гвардейцы в высоких медвежьих шапках, медленно проехал двухэтажный лондонский автобус.
—Что-то не сработало? — забеспокоился Эйзентрегер.
Чен подошел к нему со спины, заглянул через плечо, полюбовался на картинку осеннего Лондона.
—Да нет, все нормально, полковник. Вы только что уничтожили базу «Туле».
—Папа, — Маруся сидела на руках Андрея, обняв его за шею, — папочка… папулечка…
—Маруська… Девочка моя.
—Папочка, я так по тебе скучала. Во-о-от так!
Маруся широко раскинула руки и Андрей еще крепче прижал ее к себе, чтобы не упала.
—Осторожно! — Марго бросилась к Марусе, пытаясь тоже придержать ее за спину. Ее ладони легли поверх ладоней Андрея.
—Не уроню… — Андрей с нежностью посмотрел в глаза Марго, — буду держать вас крепко…
Марго смущенно улыбнулась и уткнулась лбом в Марусино плечо.
—А ты слышал, как я с тобой разговаривала? — громким шепотом спросила Маруся, наклоняясь к папиному уху.
—Конечно, слышал, — уверенно кивнул Андрей.
—А слышал, как я тебе спокойной ночи желала? Помнишь, ты говорил, что, когда идешь спать, надо желать спокойной ночи…
Андрей еще раз кивнул.
—Обязательно надо.
—Пап, ты что плачешь? Тебе больно?
—Я не плачу.
—А это что? — Маруся провела пальчиком под глазом Андрея и посмотрела на каплю. — Ты что, плакса?
—Наверное… — У Андрея перехватило дыхание.
Марго тихонько засмеялась. Андрей не видел ее лица, но тоже глупо улыбнулся.
—Разве мальчики могут плакать?
—Это от радости, — подала голос Марго, все так же прячась за спину Маруси, словно не решаясь встретиться с Андреем взглядом.
—Разве от радости плачут?
—Еще как плачут. От радости можно даже умереть! — серьезно нахмурив брови, сказал Андрей.
—Умереть? — удивилась Маруся. — Папочка, но ты же не умрешь от радости?
—Нет, конечно. Я только поплачу чуть-чуть… — Андрей рассмеялся. — Господи, как же я по тебе соскучился… Идем домой… Идем домой, и дома я тебе все расскажу. — Андрей подкинул Марусю повыше, перехватив правой рукой, а левой провел по волосам Марго. — Поехали домой, девчонки… — Он повернулся к Свиридову. — Илья Ильич, нам действительно нужно торопиться. Надо срочно предупредить Москву, что на нее может обрушиться удар этого самого HAARP.Здесь же где-то наверняка есть узел связи…
—Есть, конечно, — как всегда, невозмутимо сказал Иванов. — Я там был. Это на третьем уровне, отсюда на лифте можно доехать.
—Ну так что ж мы стоим? — Андрей прижал к себе Марго и Марусю. — Давайте, девочки, бегом на третий уровень, а потом будем выбираться отсюда. Иван, дорогу отсюда к порталу найдешь?
—Не вопрос, Андрей Львович, — улыбнулся Иванов.
—Вот через него и отправимся. Сначала на остров Пасхи, а потом уж домой. Маруська, помнишь, я рассказывал тебе сказку про каменных великанов?
—Помню, конечно! Я все твои сказки помню!
—Скоро увидишь их своими глазами…
Договорить он не успел. Каменный свод огромной пещеры треснул, как яйцо, по которому ударили молотком. По всему подземному залу прокатился грозный, нарастающий, словно цунами, гул. А потом огромный кусок свода рухнул вниз, похоронив под собой дюжину вопящих от ужаса граждан Четвертого Рейха, и в образовавшуюся дыру ударил столб ослепительно-белого света.
К счастью, он успел зажмуриться — вспышка отпечаталась на внутренней поверхности век огненным трезубцем. В лицо Андрею плеснула волна нестерпимого жара. Он повернулся, прижав к себе Марусю, чтобы защитить ее от раскаленного воздуха, и почувствовал, как горит на спине комбинезон.
