— Старый анекдот, — объяснил я. — Да, это, конечно, не ваза эпохи Мин…
ДД снисходительно посмотрел на нас.
— Дед говорил, что сущность ее очень глубоко скрыта… Возьми ее в руки, Наташа!
Наташа неуверенно приняла из его рук Грааль и минуту держала перед собой, будто прикидывая, сколько он весит. Потом вдруг вскрикнула и уронила Чашу на пол. Я инстинктивно бросился ее ловить, но не успел. Грааль с тяжелым стуком грохнулся о паркет и откатился в комнату. ДД спокойно наклонился и поднял его.
— По нему паровым молотом можно бить, — сообщил он, — ему все равно ничего не будет. Почувствовала, Наташа?
Странная гримаса болезненного блаженства скользнула по его худому лицу.
Наташа кивнула и тщательно вытерла ладони об юбку.
— Противно, — сказала она. — Я больше к ней не прикоснусь. Я протянул руку и взял Чашу.
С полминуты я ничего не чувствовал — только шершавый холодный камень. Потом я ощутил, как под моими пальцами шевельнулось что-то живое. Я услышал, как Чаша пульсирует у меня в руках.
На короткое, слишком короткое мгновение я испытал неописуемое ощущение космического, неограниченного могущества, сконцентрированного в Граале. Потом все прошло. Я осторожно поставил Чашу на столик.
— А можно я?.. — спросил Пауль, и, не дожидаясь разрешения, крепко ухватился за бугорчатую ножку.
Секунд через двадцать он отдернул руку.
— Она щекотится, — пожаловался он, — как фанта…
— Ну, и что мы с ней будем делать? — спросил я.
Теперь от Чаши было трудно отвести глаза. Она уже совсем не казалась мне уродливой. Нет, это была Красота — просто какая-то иная, неизвестная нам Красота. И она была древняя, очень древняя. Каким-то образом я понял это, пока держал ее в руках. Она была старше нашей цивилизации, старше нашего мира, старше миллиардов звезд, сияющих нам из глубин неба.
Внезапно я ощутил, что мне будет очень тяжело расстаться с Чашей. Я машинально потянулся к Граалю.
— Давайте хоть цветы в нее поставим, — предложила Наташа. — А то они завяли совсем…
Прежде чем я успел открыть рот, ДД взял со столика Чашу и ушел с ней в кухню. Оттуда донесся шум воды.
— Вы с ума сошли, — сказал я Наташе.
ДД вернулся и сунул в Грааль гвоздики. Они больше чем наполовину высовывались за края Чаши, но не ломались и не падали.
— Ты сошел с ума, — повторил я. — Ставить цветы… в это?
— Цветам надо ножки обрезать, — заявила Наташа. — Ким, у тебя есть бритва?
— Какая бритва?! Вы что, не понимаете — это же Чаша! ДД добродушно засмеялся.
— Что, зацепило? Это коварная штука, Ким. Дед говорил, главное — стараться не обращать на нее внимания, принимать, как есть. Подожди немного, ты увидишь — чары ослабнут.
Я хмыкнул, взял Чашу и цветы и пошел отрезать кончики. Вода в Чаше приобрела странный золотистый цвет, ножки гвоздик причудливо преломлялись в ней.
— Ким, — потянул меня за рубашку Пауль, проследовавший за мной в ванную, — а этот, длинный… он кто?
— Ученый, археолог… — буркнул я, расправляясь с очередным цветком.
— Вроде Индианы Джонса? Я от души рассмеялся.
— Ну, ты скажешь тоже, старик… Он вроде профессора из «Назад в будущее», только занимается раскопками. Понял?
— Не-а, — равнодушно признался Пашка. — А эту штуку он выкопал?
— Выкопал, — подтвердил я. — Но лучше бы не выкапывал.
Я торжественно пронес Чашу с гвоздиками в комнату и поставил ее на низкий столик между креслами. Получилось очень красиво.
— Ну что, — сказал я, — господа компаньоны? По сто грамм за успех нашего безнадежного дела?
— Нет уж, — заявила Наташа, поднимаясь. — Хватит с меня этих бесконечных выпивок. В конце концов, я уже третий день торчу в Москве, а к тетке еще не заглянула. Так что вы как хотите, а я поехала.
— Я провожу тебя, — подскочил ДД, но я скомандовал «Сядь!», и он сел.
— Никто и никуда отсюда не уедет, по крайней мере пока мы не выясним, что нам дальше делать с этим сокровищем. Вы неплохо устроились: забрали из тайника Чашу, отдали ее мне и разбежались кто куда, так, что ли? — Я приложил максимум усилий к тому, чтобы в голосе моем звенело побольше металла. — Нет уж, милые мои, персональной ответственности за ваш, Дмитрий Дмитриевич, раритет я нести не собираюсь.
Тонкое лицо ДД побледнело.
— Да, разумеется, Ким, мы все втроем должны решить, что делать с Чашей. Однако если ты не хочешь участвовать в этом дальше…
— Не пори чушь, — оборвал я. — Просто ситуация изменилась.
— Естественно, — он посмотрел на меня, как на дурака. — Ведь Чаша теперь у нас.
— Именно. И теперь Хромец начнет охоту по-настоящему.
— Мы можем ее перепрятать, — быстро сказал ДД. — В конце концов, мест, где Чашу могут охранять змеи, предостаточно.
— И подпишем себе тем самым смертный приговор. Потому что, как ты сам убедился, Дима, Хромец может убить каждого из нас и допросить, как он допросил твоего деда. Кстати, совершенно не понимаю, почему он не поступал так с теми Итеру, которых выслеживал раньше…
— Да, Дима, — неожиданно поддержала меня Наташа, — тут и правда есть какая-то нестыковка!
ДД сосредоточенно вертел в руках вилку.
— Я не очень хорошо разбираюсь в этих тонкостях, — ответил он, наконец, — но, по-моему, вернуть видимость жизни в мертвое тело можно не всегда. И особенно важна тут способность человека… ну, то есть умершего человека, сопротивляться насилию над душой… астральным телом, Ка, название не важно. Обычный человек не может сопротивляться магу, это ему не по силам. Вот я, например, не могу сломать эту вилку, — он совершил несколько титанических усилий, но лишь слегка погнул металл. — А ты, Ким, например, можешь.
Он передал вилку мне, и я, чуть поднапрягшись, переломил ее пополам. ДД обрадовался.
— Ну, так вот и Итеру. Они ведь тоже были магами, очень сильными магами, и их наверняка не так-то просто было заставить говорить. Даже настоятель дацана, который отдал деду Чашу, и то ухитрился обмануть Хромца, точнее, сказал ему не всю правду. А ведь он не был Итеру!
— Допустим, — неохотно согласился я. — Но мы-то не маги, мы не обладаем такой тренированной психикой! Ни я, ни ты, ни Наташа ничего не можем противопоставить Хромцу. Честно говоря, единственный выход, который я вижу, заключается в том, что кто-то один из нас прячет Чашу, а потом совершает самоубийство. Причем так, чтобы его труп нельзя было допросить. Ну, не знаю, прыгает с семнадцатого этажа или там бросается в чан с серной кислотой…
— Прекрати нести чушь, — Наташу передернуло от отвращения.
— Согласен, — кивнул я. — Это чушь. Поэтому я предлагаю альтернативный вариант. Чашу надо продать.
