— Твоя смекалка и выдержка, — пояснил дракон, всем видом показывая, что наши сантименты ему скучны и непонятны. — Ты очень…
«… умный. Прекрасно учишься и умеешь сохранять хладнокровие в самых опасных ситуациях, там, где сломаются любые силачи» — Я развернулась и лизнула Фауста в нос. Кориандр согласно кивнул, привлекая нас с сыном к себе.
— Слава небесам, все обошлось. Осталось только понять, как вернуть Софи прежний вид.
— Дома! — приказал Каин. А кто-то не хочет, чтобы я предстала в чем мать родила перед толпой верных волков… Одежду мою мы ведь не захватили. Лекарь наморщил нос.
— Кстати, Фауст, ты ведь понимаешь, что теперь тебе нет нужды ничего доказывать своей любимой? Сыну императрицы открыты все пути.
Секундная тишина, и над Пустотами взвился радостный мальчишеский вопль. Ах, молодость. У меня за эти пару часов начали лапы ломить и хвост отваливаться, а этому хоть бы что. Просидел без движения несколько дней в яме — и уже готов плясать на хребте родного дяди!
58. Глава про прелести звериной жизни и новую метку
Возвращение блудного отрока не вызвало столько эмоций, сколько мой новый облик. Затискав меня до состояния нестояния, супруги наконец позволили оценить себя со стороны. Поначалу я растерялась — в серебряном зеркале в пол отражалось загадочное и красивое существо. Узкая хитрая мордочка, на которой сверкали огнем бледно-голубые глаза. Гибкое тело от треугольных ушей и до кончика двухметрового хвоста покрытое очень густым, блестящим цветными искрами мехом. Чешуйки на задних лапах — полная копия Каиновых.
Одним словом — я была зверем с барельефов Предтеч. Только без крыльев.
— Чего вы от меня хотите? Впервые вижу такую форму, — огрызался Вэнь Ла, когда его зажали в угол. — Могу предположить, что у этих земных девиц трансформация связана с истинным союзом. У той стервы он был один — Шиасад. А у этой…
— У Сони, — сухо поправил Харрук. — Еще одно оскорбление — и я тебя!..
— Да-да, мешок мыщц, помню. Ударишь. Вы все такие предсказуемые, аж тошнит. Никакого уважения, верно, моя императрица? — Меня с вызовом потрепали по холке. Супругам, конечно же, этот жест был, как кость в горле, зато я спокойно подставила шею для новой ласки.
В звериной ипостаси цилинь мне почему-то нравился. Особенно его запах. Сильного и здорового самца.
— У вашей жены этих истинных несколько. Не знаю, как так вышло, но… вышло. Такая вот версия. А теперь, если позволите, я должен посетить своего подопечного — у него начала шелушиться скорлупа. Вы, драконы, допустили большую ошибку, начав спариваться с простыми оборотницами. Сразу вылезла куча проблем!
Последующие дни были по хорошему странными. Меня прятали от глав кланов и всячески пытались вернуть в прежнее состояние. Сначала я следовала всем указаниям, но быстро устала и переключилась на более интересные вещи.
Мир был таким цветным, пахучим.
Я с удовольствием спала на коленях Каина, пока тот разгребал бумаги. Играла с детьми — они были в восторге от возможности засыпать на моем хвосте. Барахталась в шутливой драке с косматым тигром. Исследовала крыши и подвалы, открывая для себя все новые преимущества звериного тела.
С недавнего времени в привычку вошло отыскивать ворчливого цилиня (обычно его локацией была кухня) и сбивать его с ног. Сперва он ругался, кидал в меня первые попавшиеся под руки вещи — а затем вдруг стал смеяться.
— Ты упорная, да? А ведь даже говорить не научилась, тоже мне правительница оборотней! — По моему лбу задорно постучали. — Хотя я забыл какого это — счастье от первой трансформации. Легкость и эйфория. Свобода. В юности все было иначе… Я говорил, что живу уже очень давно на этом свете?
Я шумно выдохнула и положила голову ему на колени, заглядывая в аметистовые глаза. Нет, ну хороший же запах. Свой. Домашний.
Вэнь Ла понял это по-своему.
— Что, любопытно? Хочешь услышать ворчание избранного старца? Ну что ж, пожалуй, я могу рассказать парочку историй из далекого прошлого. Раз уж нам некуда спешить. Пошли.
Он рассказал о том, как жил во дворце при прапрадеде Аттиса и Каина. Раньше драконов было гораздо больше, что позволяло им без проблем держать огромные территории и заводить себе пару из равных. Драконицы в ту пору умели летать. Они силой мысли вызволяли из темницы плоти роскошные радужные крылья и парили в небесах, доказывая правдивость легенд. Вэнь Ла родился во дворце, среди ближайших слуг Даветрионов.
От него, как и от сотен других цилиней, ждали помощи и поддержки. Умение исцелять тех, кого цилинь любил — а любовь могла быть и платонической, и родственной, и рожденной из уважения — защищала драконов от всех напастей. Вместе с фениксами они построили великую империю. Но вместе с последним подчиненным кланом что-то изменилось.
— Они верили в свою неуязвимость. В избранность. И каждого, кто начинал в этом сомневаться, попросту убивали, — Фиолетовые волосы упали на высокомерное лицо Вэнь Ла. Его рука машинально гладила меня, пробегаясь по хребту. — Я ушел раньше, чем меня обвинили в измене. И знаешь — за пределами дворца оказался огромный мир, в котором были те, кому действительно нужна была моя помощь и знания. Я поднимался на вершины монументальных гор и посещал поселения инемонов… Ты знала, что их самки не умеют дышать под водой? Для них специально строят резервации в воздушных куполах.
Так вот куда Салтан хочет затянуть мою Зиру. Это многое проясняло…
И когда меня настиг сон, перед глазами продолжали мелькать прекрасные видения. Алый закат на горном пике, ленивые оборотни-панды, предпочитающие женщинам вкусно поесть и запрятанные в глубинах джунглей обломки космического звездолета.
***
— Фениксы в восторге от этой ситуации, но они отнюдь не все твои подданные.
— Знаю.
— Недавно на улице меня спросили, почему новая императрица не выходит к своему народу. Аттису, конечно, наплевать — он прохлаждается в обнимку со своей молоденькой наложницей — но хотя бы ты понимаешь, что мы влипли? Только ты можешь с ней говорить, — Харрук оперся о крышку стола, за которым сидел сосредоточенный Каин. Я дремала на лежанке неподалеку, слушая их спор вместе с Луисом, расчесывающим мою шерсть.
— И что я могу сделать? — процедил сквозь зубы Каин.
— Мы не сможем провернуть Сонин план без нее же! Время сделки близиться, а о Тиамат что-то не слышно.
— Тебя только это волнует?
— В первую очередь! А тебя?
— Я могу сказать, только вы, кучка блохастых нытиков, вряд ли поймете, — холод его слов мог осесть на языке сосульками. — Она меняется, волк. Характер, поток мыслей. Все!
— Я не…
— Конечно, ты не видишь! Мышка прекрасно нас узнает, но с каждым днем животная часть ее разума по капле вытесняет женскую! — Стол не просто перевернулся, отлетел и, врезавшись, застрял уголком в стене. — Никаких сомнений. Ни капли страха — только безмятежная гладь сиюсекундного желания!
