— Хорошо. Прошу, только не делай мне больно…
Я напрягла связки, пытаясь выкрикнуть предупреждение. Не верь!..
А в следующую секунду горсть пепла от костра полетела в прекрасные карие глаза. С переливчатым рыком антропоморфная львица бросилась на Фиралиса. Ее когти сошлись на его горле. Как бы мой бывший наложник не хвалился решимостью сражаться с женщиной, пересилить годы воспитания было сложно.
Я видела, как дернулись его узкие ступни. Удушливо, в приступе…
Прежде, чем осознала, что творю, уже схватилась за сковородку, на которой похитители жарили яйца.
— Эй! — рыкнула я, выпрямляясь во весь рост. — Как тебе такая решимость?
И опустила оружие на голову матери.
61. Глава, в которой все встает на свои места
Тиамат вскрикнула от боли, обернулась… И Фиралис воспользовался этой передышкой. Ладони наложника врезались в уши хищницы с оглушительным хлопком. Она содрогнулась. Вертикальные зрачки скользнули по моему лицу, словно осуждая, а затем закатились.
— Меня кто-нибудь развяжет?! — вопил где-то на фоне цилинь. — Ты же справился с ними, правда?
Я отбросила сковороду и проверила пульс отрубившейся матушки. Жива. Хорошо. Фир под ней заелозил, приподнялся на локтях и констатировал самым невозмутимым образом:
— Вы голая. И с хвостом.
— А ты как всегда вовремя. Вот такие мы интересные личности. Не хочешь объяснить, как здесь очутился? Хотел пикник устроить?
— Фениксы, — коротко ответил Фиралис, не сводя с меня блестящих глаз.
— Видимо, спрашивать, почему они не предупредили нас лично, дабы предотвратить эту катастрофу — будет глупостью.
— Все предопределено. Мы должны вернуться в город. Ваш муж и его брат, должно быть, до сих пор сражаются с бывшим императором.
Каин, боже!
— Он ведь… — Я не нашла в себе силы задать ключевой вопрос. Мои близкие сейчас были там, во дворце. А как же Лира с яйцом, бедный Кассий, слуги, наконец!
— Главное, вы в порядке.
На мои плечи накинули слегка порванный в драке плащ.
— Может, хватит там флиртовать, а, дорогая избранница? Я тут реально на муравейнике лежу!
— Вэнь, заткнись.
— Я вам это еще припомню, гады! — обиженно хрюкнули кусты.
Обратно мы возвращались, поймав на центральном тракте телегу с пряностями. Толстый усатый кот-торговец старался не пялиться в открытую, а ведь было на что: полуголая беременная девица, заявившая, что она императрица и платить не будет, женщина без сознания, зато с кляпом во рту, священный цилинь с мрачной побитой мордой. А вишенкой на торте был прекрасный исцарапанный юноша, никак на это безумие не реагировавший.
— Только попробуй очнуться, — грозил Вэнь беспамятной, постанывающей Тиамат. — Я на тебе и за жену, и за свои циклы в плену отыграюсь!
Я встрепенулась и развернулась к нему:
— Удачно ты вспомнил… Мне тебя на месте побить или по возвращению домой?
— А что я-то сделал?
— Ты охренел, рогатый свин, вот что! Кто меня под шумок грызанул? Ты хоть в курсе, что это навсегда?
— Поздравляю с удачным браком, госпожа, — осторожно заметил Фиралис. А цилинь горестно вздохнул:
— Да она своего счастья не понимает. Я же священный зверь… Раритет!
— Окаменелость ты, а не раритет, — возмутилась я, и в этот момент моя мать стала шевелиться. На что Вэнь Ла отреагировал молниеносно и филигранно — воспользовавшись все той же боевой сковородкой. Торговец на козлах ощутимо вздрогнул. — Во имя предтеч, не сделай ей сотрясение. Она нужна нам живой.
— Она заслужила. А ты… что ж, если настаиваешь, мы можем попробовать расстаться. Хочешь? — и красноречиво кивнул на грудь Тиамат. — Уй, как тут все плохо. Теперь понятно, почему она никогда не снимала лиф — кожа аж черная.
— Думаешь, меня получится шантажировать? — хмыкнула я, смягчаясь.
— Нет, что ты! Я лишь хочу намекнуть, что наш союз принесет больше пользы, чем вражда. Я не хочу провести вечность в одиночестве. Тебе нужен кто-то, мало заинтересованный в твоем теле, зато ценящий твой ум и… упорство. Можешь не рожать мне детенышей. Это подождет, тем более, после драконят нужно время для восстановления, — Вэнь прямо лучился гордостью. — Дома я почти не бываю. Просто жди моего возвращения, и этого будет достаточно для мирного сосуществования.
— А взамен?
— Вечность, женушка. Женщины цилиней не болеют и не покрываются морщинами. Поверь, учитывая величину твоей семьи, такой как я будет очень даже к месту, — Мне самодовольно подмигнули фиолетовым, точно драгоценный аметист, глазом. Фиралис негромко кашлянул и добавил:
— Я из семьи торговцев. Это хорошая сделка, госпожа.
Я нахохлилась в коконе из плаща. Вытянула руки и, когда красавчики расслабились, коварно ущипнула их обоих за щеки.
— Дома поговорим. Особенно о тебе, Фир, и твоих мотивах силой привести меня к счастью!
Во дворец заходили с тяжелым сердцем. Почти полсотни вооруженных гвардейцев императора окружили нас и после тщательного обнюхивания, заменявшего допрос, повели мимо разрушенных зданий. Было тихо. Даже глядеть на темную пульсирующую метку не нужно — и так ясно.
Он победил.
Я приблизилась к Каину — избитому, окровавленному, опирающемуся на плечо такого же Аттиса. Невольно подумала: «Если бы мы избавились от него, смог бы мой муж победить?» Тело их отца преграждало сразу несколько дорожек в паре метров от ворот.
— Вы живы! — выдохнул Аттис. — А мы уже послали отряд и собирались…
Каин, не дав договорить, оттолкнул его с пути и сковал меня в объятьях. Вокруг суетились фениксы. Харрук с Кориандром бежали к нам через разрушенный атриум… А я продолжала смотреть на Баргула.
Это была страшная битва. Обрывки ее заполняли мой разум, отзываясь горечью.
«Если бы не привязка к цилиню — мы бы не выдержали. Он был словно труп… Ни страха, ни боли. Мертвец, готовый на все ради своих целей» — холодные пальцы зарылись в мои волосы. — «Я… не хочу стать таким»
И не станешь.
Я зажмурилась, теснее переплетаясь с мужем руками и ногами.
Покойся с миром, несчастная душа. Моя мать не смогла бы вернуть твою жену, но, возможно, я надеюсь, в ином мире вы снова встретитесь и полюбите друг друга…
62
Навалилась ватная усталость, будто я целый день разгружала вагоны с углем. Хотя общение с некоторыми родственниками вполне можно прировнять к тяжелому физическому труду. После того, как меня тщательно осмотрел Кори, мы с Лирой уединились во дворце тишины. Вокруг нашей беседки — крохотного строения из белоснежной древесины — носились мои дети. Каким-то чудом никто не пострадал.
