Губы водителя тронула мягкая улыбка.
— Ты в точности твоя мама, — усмехнулся он. — Ладно. Но если мне позвонят и сообщат, что твой отец собирается вернуться, мы тут же разворачиваемся.
— Идёт, — охотно согласилась я и откинулась на спинку сиденья…
Питомник находился за городом, имел собственную огороженную территорию и несколько одноэтажных построек, включая небольшой домик, видимо, управляющего.
Александр Петрович попросил держаться рядом, и нам чудом удалось отыскать звонок на воротах.
Ждать долго не пришлось. Под лай собак калитку открыл пожилой мужчина в высоких резиновых сапогах и армейском кителе. В одной руке он держал ведро, видимо, с едой для животных.
— Вы по поводу алабая? — нахмурившись, спросил он.
— Ой, а Геру забрать хотят? — обрадованно воскликнула, сразу забыв обо всём, но мужчина нахмурился ещё больше.
— Девушка, вы кто?
Александр Петрович наблюдал, не спеша вмешиваться.
— Кира. Кира Рогозина. Я раньше работала в клинике, при которой питомник был, где Геру и других животных содержали.
— Кира?! — брови мужчины удивлённо взлетели вверх. — Я уж думал, вы никогда не явитесь. Владелица, вроде, будущий ветеринар, а ведёте себя так безответственно, — ворчал он, пропуская нас во двор.
— Простите, что? — обескураженно поинтересовалась, заходя. — Вы меня знаете?
— Так Иван предупреждал, — кивнул мужчина. — Говорил, что его невеста будет владелицей, а меня вот… управляющим оставил.
— Иван? — в горле пересохло. — Зацепин Иван, верно?
— Вы имя своего жениха забыли или он вам не жених вовсе? — недоверчиво спросил управляющий.
— Кира! — раздался знакомый голос, заставив обернуться. Через двор от вольеров спешила Аня, которая раньше убирала в питомнике при клинике. И она здесь…
Непроизвольно улыбнулась и тепло обняла девушку. Впрочем, она меня тоже.
— Как хорошо, что ты здесь, — облегчённо произнесла Аня. — Микки нездоровится, а Кекс нажрался колбасы. Залез в дом, представляешь?
Все мысли и вопросы отошли на задний план.
— Веди, — уверенно произнесла я. Управляющий не стал возражать, лишь махнул рукой и отправился кормить собак.
Оказалось, у Михаила Петровича довольно большая аптечка и есть почти всё необходимое. Микки, похоже, подхватила обычную простуду и курс инъекций гамавита пойдёт ей на пользу. Поднимет иммунитет и напитает организм витаминами.
А вот Кексу требовалось обследование: сдать кровь, мочу и сделать узи. Чем мы с моим водителем и занялись. Погрузили кота в переноску и отвезли в клинику, куда недавно устроился Витя.
— Оставляйте его до завтра, — улыбнулся друг. Кажется, он как и я рад видеть старых наших подопечных.
После мы вернулись в питомник и сели за стол переговоров. Аня налила чай и приготовила нехитрый плов.
— А я тут фактически поселилась, — смеясь, призналась девушка.
— Без Ани и Серёжи я бы не справился, — добавил Михаил Петрович, размешивая в чае сахар. — Но и без управляющего тяжело. — Нам же налоги платить следует, рассчитывать бюджет на месяц… да и ветеринар толковый необходим.
— Я ничего не знала, — призналась виновато. — Звучит как оправдание, но…
— Кира действительно не знала, — вступился за меня Александр Петрович. — Её отец забрал у неё телефон и без охраны не выпускал из дома. А с Иваном они давно не виделись.
— Печально это, — покачал головой управляющий. — Хороший он парень. Без лишних вопросов купил участок со всеми постройками. Вроде, машину свою продал. А она ведь дорогая, да? Сказал, что в глаза своей невесте смотреть не сможет. Влюблён он не на шутку…
Я покраснела, опуская взгляд в стол.
Оказывается, Зацепин так много сделал, а я без понятия. А ведь ему плохо было, температура… Я обязана с ним поговорить.
— Мой отец против, чтобы я на ветеринара училась и питомником занималась, — досадливо поморщилась и поджала губы. — Я и сюда приехала втайне от него, если узнает… попадёт.
— Разве так можно? — в глазах управляющего промелькнуло сочувствие. — У меня деток нет, не сложилось, но если бы были… не стал бы запрещать заниматься благородным делом. Животные ведь не виноваты, что люди сволочи…
И не поспоришь…
Времени на бутик уже не осталось. Мы сели в машину и поспешили вернуться домой. Уезжала с чувством глубокой тоски. Когда получится вернуться сюда вновь? Где документы, в которых сказано, что я владелица питомника? Или Зацепин просто так это сказал, а оформлено на него? Да и не важно это…
В гостиной меня встретила обеспокоенная домработница.
— Кира! — кинулась она ко мне. — Тут молодой человек приезжал с каким-то пакетом, говорит, курьер, и отдаст посылку лично в руки. Номер свой оставил, сказал связаться.
— Позвони сейчас с моего, — произнёс водитель, забирая визитку с номером. — Скажи, чтобы передал мне, самостоятельно съезжу.
Кивнула и приложила телефон водителя к уху.
Молодого человека звали Андрей, и он сообщил, что заказчик указал передать пакет лично в руки. Пришлось объяснять, почему я не могу сейчас приехать сама, и как мне нужен этот пакет.
В итоге решили, что Александр Петрович привезёт Андрея сюда и плевать, даже если отец уже вернётся. Я получу этот пакет!..
Через полтора часа я сидела у себя в комнате и обливалась слезами, как бы глупо это ни было. Смеялась и плакала. Участок питомника и все постройки, включая депозит с круглой суммой на счету на содержание, принадлежали мне.
В пакете также был новенький телефон с корпусом золотого цвета…
— Какой же ты дурак… — прошептала, шмыгая носом. — Какой же дурак.
Теперь мне ясно, что нужно делать, что наша история только начинается…
Глава сорок пятая
о начале перемен
Кира
Первым делом дождалась отца. Кажется, у нас давно зреет серьёзный разговор.
Тайком пробралась в его спальню и включила ночник. Поразительно… в этой комнате ничего не изменилось со смерти матери. Даже покрывало с тех времён. Старое, затёртое и застиранное, но я хорошо помню, как мама купила этот ужасный кусок синей ткани с огромными золотыми лилиями и радостная принесла домой. Помню, с каким ужасом отец взирал на него, но улыбнулся и сказал: «Какая же ты у меня замечательная. Заботливая…»
Сколько я сюда не заходила? Год? Три? Нет… неосознанно я избегала заходить в спальню родителей, после… после того, как наша жизнь перевернулась.
Я боялась наткнуться на следы присутствия матери. Какие-то ещё вещи, боялась душевной боли и тоски, а отец… он каждый день живёт с этими чувствами.
