Глава 23.
Меня парализует. Происходящее выбивает из колеи настолько, что хочется помотать головой. Проснуться. Понять, что это просто кошмар. Кошмар то, как он нависает надо мной, как ставит свои ручищи, увитые венами и каплями воды по обе стороны от моей головы.
В глаза непрерывно смотрит. И молчит. Лучше бы ругал, а не стоял так близко, щекотал вкусовые рецепторы своим обжигающим запахом. Мужчины. Животного. Распутства.
– Меня чуть не изнасиловали… – напоминаю я, хочу хоть немного унять бешенное сердце, освободить себе пространство. Но, кажется, этот мужчина проник в мою душу и сковал ее цепями. За три поразительные встречи.
– А кто в этом виноват? – опускает он взгляд ниже, на грудь и долго жарит на костре мои чувства. Вынуждает стоять, дрожать и задыхаться.
И я хочу опустить взгляд, но дико боюсь того, что там увижу. Поэтому смотрю на кадык, что опускается и поднимается столь же размеренно, как его широкая грудь, покрытая волосами, стрелой уходящими…
Очевидно, здесь взбудоражена только я.
– Нина, – зовет он меня, и я как перед священником начинаю оправдываться.
– Вы, вы были в том кафе… с женщиной. А вы… вы сказали, что я стану вашей женой.
– Именно поэтому ты пудрила мозги этому дебилу, зная, что не ляжешь с ним?
Такая точная формулировка унижала и заставляла стыдиться. Мне хотелось оттолкнуть его, убежать или хотя бы прикрыть глаза. Но разве он дал мне это сделать.
Берет за подбородок, снова заставляет смотреть в глаза.
– Нина… Моя жизнь подчиняется определенному графику и распорядку, а ты его сегодня нарушила.
– Помешала вам заняться любовью? – говорю гордо, пытаясь сдержать слезы обиды и дрожь возбуждения от одного его касания.
На мои слова Распутин кривится. Наверное, не понимает, что такое любовь.
Правила, распорядки. Я тут при чем.
– Меня это не касается.
– Касается. Касается настолько, что ты сделаешь то, что необходимо.
О чем он? О чем он говорит? Я должна заменить шлюху? Заняться с ним сексом, потому что это написано в расписании?
– Я не буду, – кричу я ему в лицо, но он легко толкает меня к стене и приближает лицо к моему.
– Сделаешь, хотя бы потому что сама этого хочешь.
Нет, нет, не хочу. Не хочу ведь?
Он свободной рукой касается моего лица, проводит большим пальцем по губам и тут же ведет линию вниз, к груди, которую чуть сжимает.
Касается дрожащей руки и тянет ее. Заставляет коснуться чего-то твердого и мокрого. Трубы?
Смотрю вниз и пораженно замираю.
– Не хочу.
– Двумя руками, Нина. Вперед-назад, пока не скажу, что кончил.
– Но я не хочу, – еле ворочаю языком, облизываю губы. Перед глазами туман, а в голове уже каша, но Распутина не волнует это.
Он кладет мне тяжелую руку на плечо и настойчиво давит, опускает на колени.
– На меня смотри, – требует он и я поднимаю глаза. Радуясь, что мне дана передышка. Потому что смотреть на то, что вздыблено у него между ног просто невозможно. Ладонью чувствую выпирающие вены и понимаю, что пальцами это не обхватить.
На глаза наворачиваются слезы от смешанных ощущений, но Распутин не дает мне опомниться. Цепляет вторую руку и тянет на помощь первой.
Обхватываю упругую плоть двумя руками, сглатывая вязкую слюну и следую его инструкции, пока тугие струи душа бьют по его спине, падая на меня лишь редкими каплями.
– Я не умею, я никогда этого не делала…
– Я знаю. Смотри на меня и просто двигай руками. Ну же…
Подчиняюсь его напору, чувствуя, как что-то приятно стреляет внизу живота, словно кто-то щелкает по половым губкам.
Я даже не знала, что могу их так ощущать. Точно так же, как тяжелый орган в своих руках.
– Крепче сожми, – слышу приказ сквозь туман мыслей и начинаю движение ладонями.
Вперед, задевая головку. Назад, задевая мягкую кожу чего-то, усыпанного волосами.
Бросаю взгляд вниз и задыхаюсь от величины в моих руках. Это как укрощение удава. Как овладение стихией. Огромное, вздыбленное, стрелой направленное в мое лицо.
Если это член, как он должен поместиться в человеческом теле? В моем маленьком, худом теле.
Те отростки парней, что пытались по мне елозить, даже близко не напоминали этого гиганта.
Смотрю теперь на свои действия во все глаза, работаю руками все быстрее, сжимаю все крепче, невольно воодушевляясь тем, какие звуки доносятся сверху.
– Давай, девочка, живее. Поработай ручками, иначе я просто порву тебя…
Глава 24.
«А почему бы и нет», – гуляет в голове шальная мысль, но я против воли начинаю дергать ладонями сильнее, пока он вдруг не присоединяется.
Двигает бедрами, скрипит зубами, рычит и наваливается на стену, скользя между моих ладоней все чаще.
Все резче. Все грубее, стирая из сознания любые попытки к сопротивлению, к возможности держаться от него подальше.
Неужели я думала, что смогу сбежать от паука, что уже опутал меня своими сетями, проник в сознание, в сны, стал управлять жизнью?
Можно бегать всю жизнь, а можно попробовать укротить его, овладеть чувствами точно так же, как он овладел моими.
Вопрос лишь в том, получится ли? Даст ли этот мужчина мне над собой хоть толику власти, возможность управлять хоть не жизнью, а сердцем.
Движения его бедер, его члена в моих ладошках стало просто запредельным, после чего он рыкнул «девочка» и прямо мне на грудь стрельнула густая, горячая ртуть.
Между ног стало так мокро, что я невольно смутилась, захотела ополоснуть водой, но даже и не поняла, как все произошло.
Я уже стою к нему спиной, а в ухо мне проникает густой бас.
– Иногда, чтобы не совершать опрометчивых поступков, человеку требуется прочистить мозги. Расслабиться.
Кажется, мы сейчас прочищали нечто другое.
– Не понимаю, что вы имеете в виду. Моих родителей вон, алкоголь хорошо расслабляет.
– Людям нужен секс, когда он недоступен, они справляются своими силами.
Мое молчание красноречивее слов, я не понимаю, при чем здесь я. Ведь он, по его словам, кончил.
– Ты мастурбируешь, Нина? Сама трогаешь себя?
– Что? – смущаюсь я. – Нет!
Хочу повернуться, но его огромная ладонь накрывает мой пушок между ног, а пальцы раздвигают складки.
– Это необходимо, чтобы сбрасывать напряжение.
