Обещаю себе при этом поговорить с Борисом о поведении персонала. Это надо же. Не дал мне даже поговорить.
И вот я снова одна. В тишине, что окутывает и давит.
Я быстро бегу в душ, стягиваю платье, ступаю под воду и смываю с себя события дня.
Надо успокоиться. Зачем Борису рядом истеричка? И пусть он сегодня поступил отвратительно. Не стоит отрицать, что мне это в какой-то степени понравилось. Спектакль я же могу посмотреть теперь в любое время, а вот близость с Борисом – вещь очень редкая. А значит ценить ее надо особенно.
Относиться с трепетом и не глупить, когда он ее захочет. Сложно признаться, но пришло понимание, что свадьбы я ждать не хочу. Тогда, сидя на коленях и глотая слезы вместе с вязкой слюной, я осознавала, что внизу живота сильно тянет, и разложи он меня прямо там, я бы вряд ли стала сопротивляться. Скорее всего получила бы удовольствие.
Выйдя из душа, я приняла решение побольше узнать о человеке, который хочет на мне жениться. Который сегодня чуть не погиб, прикрывая меня от пули.
Пусть целились в него, но прикрыл-то он меня.
Смотря на себя в зеркало, я обратила внимание, что соски даже сейчас торчат и ноют, словно их обделили вниманием.
Глупо так думать. И вообще. Надо еще раз попытаться дозвониться до Бориса. Поговорить. Просто услышать его басовитый, сбивающий порой с толку, голос.
Расчесав мокрые волосы руками, чтобы высыхали, я завернулась в полотенце и открыла дверь.
Но тут же чуть задохнулась и попятилась обратно. Потому что на пороге стоял все еще полуодетый Игорь.
Он бросил раздраженный взгляд на полотенце, на ступни ног, потом вернулся к лицу.
– Вы так хотели поговорить с Борисом Александровичем, что забыли, как отвечать на звонок?
– Что? – еле соображаю, потом смотрю по направлению его кивка. И в этот момент на барной стойке начинает вибрировать айфон.
Господи! Срываюсь на бег и сразу беру трубку.
– Але, Борис! Как ты! Тебе не больно?
– Где ты была? – в свою очередь спрашивает голос, и чувствую, в нем помимо привычной жесткости, усталость.
И я бы могла устроить скандал, потребовать ответа на вопрос, почему он сбрасывает мои вызовы. Но только улыбаюсь, как дура. Он разговаривает. Он недоволен. Он жив.
– В душе была.
– Пятнадцать минут?
– Я люблю душ. Так ты в порядке? Когда приедешь? – да, мне жизненно необходимо его увидеть. Пусть даже раздраженного, пусть даже он скажет устал и заставит меня снова ему сосать. Главное увидеть.
– Недели через две.
– Что? – вот тут я даже присела. Плечи поникли. Вся радость смылась волной. Осталась только засуха. Сказать было нечего. Горло пересохло.
– Это из-за покушения?
– Не только. В Сибири есть дела. Твоя задача не делать глупостей и учиться. Ясно?
– Да.
Чувствую, что он уже готов сбросить вызов, как вдруг в голову приходит идея.
Гениальная и глупая одновременно. Но если он скажет, да, это поможет пережить одиночество, что ждет меня в эти две недели.
– Борис! – решаюсь, почти кричу в трубку. – Можно я заведу кота? Я всегда мечтала! Но у мамы аллергия, а папа их терпеть не может. Можно? Я сама буду за ним ухаживать. Кормить. Пожалуйста, – уже канючу, потому что в трубке гробовое молчание.
А потом слезы потоком стекают по лицу, потому что вместо тишины звучат короткие гудки.
Он снова сбросил вызов. Он снова растоптал мою мечту.
И отложив телефон трясущейся рукой, я бы и поддалась отчаянью, выраженному горькими слезами, если бы не увидела в зеркальной поверхности холодильника силуэт.
Обернувшись резко, я посмотрела на Игоря, который так и стоял возле ванной. Не шелохнувшись. И смотрел на меня прямым, нечитаемым взглядом.
– Игорь, – позвала я, ощущая, как меня начинает трясти от страха. А если он и правда убийца? А я одна.
Он моргает раз, другой, словно выходя из транса и быстро покидает квартиру, бросив «Спокойной ночи». И разумеется, не забыл запереть дверь.
Глава 38.
А я так и стояла, не понимая ровным счетом ни-че-го.
А как говорил Рон, из моей любимой книги «Гарри Поттер»: «если не знаешь, как быть дальше, иди спать».
И я действительно поплелась в комнату. Скинула полотенце, не высушила голову и просто завалилась в огромную кровать с балдахином. И долго, долго смотрела, как за окном проплывают облака.
Хорошо им, облакам.
Летят себе. Ничто их не заботит. Правда, пока ветер не сменит направление, сделает их тучей. От чего потемнеет небо, и на землю прольется проливной дождь
Получается, и я, как то облако, на которое действует стихия в виде ветра.
Закрывая глаза, погружаясь в царство Морфея, я почему-то улыбалась, представляя себя облаком, которое гонит мой личный ветер по имени «Борис».
Проснувшись, я дико пожалела, что ничего не сделала с волосами, а еще я поняла, что не ела со вчерашнего дня. Именно эти две проблемы я решала все утро.
Заплетала косу и уплетала за обе щеки удивительно вкусные оладьи, которые сама и приготовила. А что еще мне делать, если сна ни в одном глазу в шесть утра?
Уже перед самым выходом я задержалась у двери. Подумала об Игоре.
И почему он на меня так смотрел?
Почему стоял и слушал разговор?
Не соврал ли насчет того, что видел, куда стреляли?
На все эти вопросы я могла бы получить ответы у самого Игоря, но он как обычно недоступен. Строг. Хмур.
Единственная попытка завести разговор про котов, которые мне не светили, была с треском провалена. Но я вполне себе наобщалась с Женей, которая сегодня была удивительно мила.
Сначала рассказывала о новом ухажере и его офигенной тонированной тачке. Потом как-то резко перевела тему.
Расспрашивала про Бориса, про покушение, о котором, оказывается, трубят по новостям.
А я не смогла ответить. Да и что бы я ответила? Стреляли? Ранен? Я ведь не знаю толком ничего.
– Ну и потом меня отвезли на его квартиру, и он мне позвонил.
– Стоп, стоп, дорогая, – развернулась она ко мне всем телом, совершенно забывая, что мы на паре. Впрочем, ее это никогда не волновало. Подпилить ногти, расчесываться, переписываться в телефоне. Для нее это в порядке вещей.
– Что?
– Какая квартира?
– Жень.. Ну я же из общежития выехала, буквально позавчера.
– А почему ты мне не позвонила? Почему к себе не позвала? Разве мы не подруги? То есть я теснюсь в комнатушке…
