Борис не знал, что я готовлю ему сюрприз. Но пока он был в командировке, я пригласила человека. Он установил в нашей спальне шест.
А Ольга, хоть и обиженная тем, что ее школу танцев чуть не закрыли, помогла подготовить номер.
Очень эротичный.
Я не знала, что подарить человеку, который имеет все. «И всех», – шутит со мной подсознание. Поэтому решила, что лучший подарок – это мое тело, раз уж он им так восхищается.
А еще, первая сессия, сданная без долгов.
Кроме этого я планировала поговорить с Борисом о своей учебе.
Я не хотела больше оставаться на экономическом. Мне казалось, что стены аудитории душат, а каждая лекция о цифрах и банковской системе каторжный труд.
Я не оставила мечты о театральном и надеялась, что Борис примет это.
Но прежде, чем к этому разговору приступать, его надо хорошо напоить и задобрить.
Даже если он полусонный даст обещанное, то никогда не заберет его назад.
Отойдя назад, я с довольно гляжу на украшенную елку. Огоньки от нее отражаются в панорамном окне, создав в полумраке квартиры немного волшебства и магии.
Борис должен вот-вот приехать.
Надеюсь, он будет уставший. В такие моменты он особенно ненасытный, словно нашим возбужденным дыханием можно избавиться от тягот рабочего дня.
Слышу с боку шипение и усмехаясь.
– Не бурчи, тебе даже идет, – смотрю я на шапку зайчика, в которую еле-еле одела Виктора.
Пара царапин на руках стоили вида его недовольной морды.
– Зато теперь ты пушистый зайчик. Неужели нельзя хоть раз в год пойти мне на уступки?
С телефона слышу будильник. Без пяти восемь.
Бегу звонить родителям. У них вот-вот наступит полночь.
Пара мгновений и я почти глохну, когда в перепонки мне врезается шум праздника.
Все родственники и друзья собрались за столом и пытаются мне что-то сказать, активно жестикулируя руками.
Плачу, потому что такие моменты были самыми любимыми и искренними.
Уле не нравился этот бедлам, а я ощущала себя частью чего-то важного и кайфовала.
Я отправляю маме воздушный поцелуй, она мне улыбается, но вдруг хмурится, пытается что-то спросить. После второй неудачной попытки отходит с телефоном на нашу кухню.
– Нин. Ты Уле не звонила? Она уже пару недель трубку не берет. А последние два дня телефон совсем выключен.
Меня гложет чувство вины за вранье, но я качаю головой.
– Звонила, но мне она тоже не отвечает.
Надо сказать, что мы виделись, но тогда придется сообщить и о причине ее приезда. А я до сих пор боюсь сказать родителям о Борисе. Они начнут говорить то, что я и так знаю.
Я ему не пара. Он взрослый, состоявшийся и задавит меня авторитетом.
А если я скажу о своих чувствах, они спишут это на наивность, неопытность. Наверняка поведают о Борисе какие-нибудь гадости. Возникает мысль, а что заставит меня снять очки влюбленной дурочки с блестками и сердечками?
Что заставит меня все-таки решиться на отмену свадьбы. Того события, которое самое желанное и одновременно невыносимо пугающее. Сейчас я еще ношу свою фамилию, просто живу с ним и могу уйти.
Но стоит мне стать его женой, выбор в жизни станет максимально ограниченным. Готова ли я к этому? Не знаю.
– Ладно, – вырывает меня мамин голос, и я улыбаюсь ей в ответ. – Ты когда поедешь?
– Мы… – оговариваюсь, что мама, конечно, замечает. – Думаю, уже через пару дней буду у вас.
– Ой, давай. В этот раз ледяной городок построили не только на главной площади города, но и на территории Распутинского особняка. Пускают всех желающих. Тебе там понравится. Горки высотой с двухэтажный дом
Щеки загораются от стыда и счастья. Борис в очередной раз доказал, как хорошо меня знает.
А я понимаю, что вряд ли смогу его оставить.
Скоро родители узнают о наших отношениях. И возможно мама уже о чем-то догадывается, потому что прищуривает глаза и спрашивает:
– Дочь, что за вид? Глаза блестят. Неужели нам ждать твоего парня?
Парня… Это последнее слово, которым можно назвать Бориса.
– Возможно, – улыбаюсь я как раз в тот момент, когда нас оглушают крики из гостиной.
Куранты бьют двенадцать.
– Беги мам.
– Мы ждем тебя, родная. Я рада, что ты счастлива, – целует она экран и отключается.
Я сижу на диване и обдумываю ее слова. Счастлива ли я? Наверное, полностью счастливым быть сложно, ведь жизнь как дорога. Ухабы неизбежны. И даже потрать на асфальт много денег, чтобы избежать яма и рытвин, мимо всегда может пробежать олень.
На колени прыгает Виктор и даже дает себя погладить, пока я, откинув голову на спинку, смотрю на мерцающие на потолке снежинки.
Меня отвлекает телефонный звонок нового айфона, мигом заставляя екать сердце.
Еле спихиваю недовольного кота, что гордо уходит, цокая ритм моего сердца когтями. Улыбка до ушей. Совсем скоро я смогу его обнять. Совсем скоро поцелую. Два дня казались невыносимо долгими, пусть и забитыми делами.
Поправляю синее платье с огромным вырезом на бедре. Белье я тоже выбирала очень тщательно. Ускоряю темп, чтобы успеть взять трубку.
Но даже приблизившись к ней, не касаюсь. В душу проникает подозрение. Неприятное. Горькое.
Прекрасно понимаю, почему Борис звонит.
Он не приедет.
И что это? Очередной урок или он действительно занят – не знаю.
Но нажимая кнопку вызова, я стараюсь не показывать голосом слез, что уже текут сплошным потоком по макияжу, на который я убила целый час.
А салют, бахнувший в небе за окном, кажется еще одной насмешкой судьбы за мой выбор. Или за то, что когда-то выбрали меня.
– Да, Борис. Слушаю тебя.
Глава 65.
Вместо жесткого гортанного голоса Бориса я слышу обеспокоенный Ивана и быстро стираю с глаз слезы. Что-то произошло. И как бы это не было прискорбно, я рада. Рада, что не напоролась на очередное унижение.
– Нина. Сейчас слушаете внимательно, – говорит он так жестко, как в тот день с сестрой. – Надеваете штаны и черную водолазку. Кофту с капюшоном, волосы прячете.
– Иван, что…
– Просо слушаете, – перебивает он как никогда твердо.
– Через десять минут на крыше вас будет ждать вертолет. Через три минуты у двери будут вооруженные люди.
– Охрана? – слышу свой писк и уже бегу в спальню. Слышу ожидаемый ответ:
– Нет.
