— У тебя красивые глаза, — сказал он мурлыкающим томным голосом, дернув губы в хитрой улыбке. — И красивые губы.
Почти разомлев, я приоткрыла те самые губы, которые вроде как нравились Андрею, не в силах поверить, что он говорит это всерьез, и готовясь к чему-то неизведанному, что сулил его горячий взгляд, как вдруг этот паршивец испортил момент окончанием фразы:
— Разве что язык у тебя дерзкий!
— А ты хочешь, чтобы с тобой во всем соглашались? — вспыхнула я, обиженная его фразой, и повела плечом, чтобы избавиться от присутствия мажора. Ведь специально сначала приманил красивой наживкой, а потом поймал на удочку, как глупую рыбешку. Держит в своих руках, наслаждается ее страданиями, смотрит, как она трепыхается… Гаденыш!
— Эй, заучка, я тебя не отпускал! — позвал он меня, хватая за руку.
— А я тебя не должна разрешения спрашивать! Ищи себе покорную молчунью! — завелась я до предела, расстроенная крушением своих иллюзий. Ведь на секунду я подумала, что он в самом деле хочет… поцеловать меня…
Выдернула ладонь из захвата и смотрела на него надувшись.
— Ты что, обиделась? — спросил он миролюбиво, осматривая меня с интересом.
— Да нет, — пожала я плечами делано равнодушно. — Подумаешь, очередная твоя издевка. Я же большего не заслужила.
— Эй, куда всё зашло? — вдруг нахмурился он, лохматя волосы. — Разве я над тобой издевался в последнее время?
— Нет, — честно ответила я, мотнув головой и задержав дыхание, ведь Андрей снова приблизился, протягивая руку.
— Вот видишь, — подмигнул он, протягивая мизинец. — Мир, дружба, жвачка?
— Я… — недоуменно уставилась на него я, но мизинец протянула. Ребячество, но почему-то мне было важно, что он пошел на мировую сам, а не оставил меня в слезах, как в прошлом. Ведь мы и правда проделали огромный путь от непримиримых врагов до… друзей? Вот только почему-то, держась пальцами друг за друга и проговаривая за мажором слова детской присказки, я жалела, что мы не можем зайти дальше…
— Что делаешь? — спросил меня Андрей, входя в комнату и замечая мои сборы.
Завтра мы с группой уезжали на ежегодные соревнования в другой город. У мамы я уже отпросилась, и вот начала собирать вещи. Андрею же сказать совершенно забыла!
— Вещи собираю, — небрежно пожала я плечами. — Уезжаю на пару дней. У нас танцевальный конкурс среди ансамблей.
— Хм-м… — задумчиво протянул он, окидывая меня странным взглядом и прищуриваясь.
— Что? — нахмурившись, спросила я.
— Да ничего, ты это… Собирайся, собирайся, не буду тебе мешать, — махнул он мне, выходя из комнаты. — Слушай! А с кем едете? — вновь заглянул он в комнату.
— С нашей танцевальной группой и хореографом. На автобусе, — добавила я зачем-то.
Андрей лишь кивнул, молча выходя из комнаты, пока я с удивлением смотрела ему вслед.
Недоуменно пожав плечами, я продолжила сборы, после чего, приняв душ, удобно устроилась на кровати с телефоном. Было уже одиннадцать, но сна не было ни в одном глазу, вот я и начала листать ленту социальной сети.
— Слушай, заучка, а откуда тебя заберет автобус? — спросил Андрей, уже переодевшийся в свою одежду для сна. А я и не заметила, как он скользнул в ванную!
— Со школы. Всё как обычно, довезешь меня до остановки, а дальше я сама, — как всегда чувствуя ужасную неловкость, когда он лег рядом, прошептала я, пытаясь не акцентировать внимание на его близости. Уже и подушки, что служили между нами барьером, не спасали.
— Оки-доки, заучка, — зевая, закинул он руки за голову. — И сколько тебя не будет?
— Три дня, — нажимая на выключатель, ответила я, погружая комнату в темноту. Было слишком неловко лежать с ним в одной кровати при ярком освещении.
— Три дня свободы звучит неплохо, — хмыкнул он, удобнее устраиваясь на кровати. Хорошо, что она у него было широкая.
— Можно подумать, ты в моем плену, — ляпнула я не подумав, но, к счастью, он промолчал, а через пару минут по его выровнявшемуся дыханию я поняла, что он заснул. — И тебе спокойной ночи, — пробормотала я, переворачиваясь на живот и улетая вслед за ним в сладкие сновидения.
— Вот держи, дорогая, поешь в дороге, — передала мне свекровь контейнер, аккуратно упакованный в крафтпакет.
— Не стоило так беспокоиться, мама, — сказала я, обнимая ее. Удивительно, но в этой семье я привыкла к объятиям. Они были настолько теплые… Настолько родные, что я и сама не поняла, как стала их частью. — Спасибо.
— На здоровье, дорогая. Береги себя, — тепло улыбнулась она. — Надеюсь, вы одержите победу.
— Я тоже, — улыбнулась я на прощание, спеша к выходу. Андрей вышел уже пятнадцать минут назад, и выслушивать о том, что я заставила его ждать, совсем не хотелось. Он и так был тем еще ворчуном по утрам.
— Не забыл мою сумку? — сев в машину, повернулась я в его сторону.
— Лежит в багажнике твоя сумка. Ты такая зануда, — закатил он глаза, выруливая с нашего двора.
— Не зануда, просто беспокоюсь. Не хотелось бы остаться в чужом городе без вещей первой необходимости.
— Кстати, у тебя слишком маленькая сумка для девушки, которая едет на три дня. Зная мою сестру и маму, они бы упаковали огромный чемодан.
— Я что, расслышала нотки восхищения? — усмехнулась я.
— А ты бы хотела? — в своей излюбленной игривой манере спросил он, смотря на меня боковым зрением.
— Да ну тебя! — фыркнула я, отворачиваясь к окну и пытаясь скрыть довольную улыбку, растягивающую губы.
— Хочешь сюрприз, заучка? — вдруг спросил он, направляясь совсем в другую сторону.
— Эй! Ты не туда едешь! Школа с другой…
— Я еду с тобой! Сюрприз-сюрприз! — прервал он меня.
— В смысле? — не поняла я.
— В прямом! Не мог же я отпустить тебя одну. Тем более это так весело! Покатаемся, отгуляем на твоем конкурсе, а дальше…
— Какое погуляем?! Ты с ума сошел?! Мне на автобус надо! — возмутилась я, не понимая, что он опять задумал. — Если я из-за тебя опоздаю… — начала угрожать я.
— Какой опоздаю? Ты меня что, не слышишь? Я твой личный водитель на ближайшие три дня! Папа с утра позвонил и договорился с кем надо. Так что не парься насчет своей училки по танцам.
— Что? Когда ты только успел всё это?..
— Сказал папе, что не хочу отпускать тебя одну, ты же такая наивная, домашняя, неизвестно, что там с тобой случится…
— Ну ты и… — не удержавшись, хлопнула я его по плечу.
— Еще и дерешься?! Вот и делай после этого добро, — осуждающе покачал он головой.
Заучка сидела на своем сиденье и дулась, а я искоса поглядывал на нее, вспоминая, как меня сбило с толку то ее сообщение об отъезде. Вообще, в последнее время она меня всё сильнее волновала. Я не отдавал себе отчета в этом, пока вдруг не понял, что думаю о ней гораздо больше, чем следовало.
