У меня дрожат руки. Макс крепче сжимает их и продолжает говорить.
— Я буду стараться оберегать Вас и нашу семью, как могу. Буду любить Вас — как умею. Но это будет честно и искренне.
По моему лицу потекли предательские слезы.
— Ксюш, я люблю тебя, и чтобы между нами не произошло в будущем, хочу, чтобы ты знала — я всегда буду рядом. Без тебя меня больше нет.
В рядах гостей раздался тихий плач. Максим тыльной стороной ладони стер слезы с моего лица и надел на палец золотое кольцо с россыпью красивых прозрачных камушков. Второе, большего размера, протянул мне. Растерянно смотрю на него и никак не могу прийти в себя от сказанных слов. Таких простых, но таких важных.
— Ксюш, — улыбается. — Кольцо, — терпеливо напоминает.
Взяла, и боясь уронить, надела на безымянный палец, тут же оказавшись в объятиях любимого мужчины. Нежный поцелуй под музыку и аплодисменты стали финалом нашей регистрации. Поставив подписи, мы принимали поздравления от друзей и родственников, пили шампанское. Мне тоже досталось, правда, детское.
— Там тоже есть пузырьки, — вовсю смеется Максим.
А я боюсь, что это всего лишь сон, но очередной поцелуй и зубы, прикусившие язык, показали, что нет. Совсем не сон. Он всегда будет собой. Таким, каким я его встретила, полюбила и приняла. Сейчас большего мне и не надо.
Эпилог
Год спустя…
— Уложила? — спрашиваю у жены, когда она вернулась в спальню.
Марк сегодня спит беспокойно и нуждается во внимании мамы. Няня не справляется с характерны сыном.
— Да, — улыбается Ксюша и устало сбрасывает короткий халатик прямо на пол. Ложиться в постель, пеньюар задирается, оголяя сексуальную попку. — Давай не сегодня, Макс, — сонно шепчет моя девочка. — Устала.
Но я не сдаюсь, медленно ведя пальцем по бедру все выше и выше, утягивая за собой невесомую ткань ночной одежды. Малышка подсознательно тянется вверх за моими касаниями. Голодная кошечка…
А вот ехидная улыбка, вдруг возникшая на ее лице, меня немного напрягла.
— Я тут кое-что вспомнила, — говорит она и просто запредельно довольно жмурится.
— Мне это уже не нравится, — совершенно серьезно заявляю своей жене.
— Ты должен мне, Максим Эдуардович, — она подскакивает с кровати и направляется к моему ящику с игрушками.
— Что ты задумала, детка?
Ксюша разворачивается с довольным лицом. На ее длинном тонком пальчике красиво свисают наручники.
— Только попробуй! — почти рычу на эту девчонку.
— Ты должен мне желание, Макс, — во второй руке девушки появляется повязка для глаз.
— Я порву эту цепь, если ты посмеешь их на меня надеть! — приподнялся на локтях, зло глядя на девушку.
— Попробуй. А долги, Максим, нужно отдавать! — играя округлыми бедрами, эта невозможная, ехидная девчонка подошла ко мне.
Хотел ухватить за бедра, чтобы подмять под себя и прекратить это. Отскочила.
— Я же потом отыграюсь. Ты уверена, что хочешь этого?
Но она непрошибаема. Упрямо кивает.
— Хорошо. Посмотрим, что из этого выйдет, — стиснув зубы, протягиваю ей руки запястьями вперед.
На них тут же застегиваются кожаные браслеты, что заставляет меня напрячься. Но Ксюша не сдается и поднимает мои руки вверх, цепляя за уже знакомое ей крепление.
Глубоко дышу, пока поддаваясь малышке. Это девушке не порвать металл. Мне — легко. Но стало интересно, что она сделает дальше. Такого у нас еще не было.
Ксюша завязала мне глаза лентой и, царапая кожу ногтями, провела от груди до низа живота. Меня непроизвольно выгнуло от острого ощущения. Цепь звякнула, но выдержала первый порыв освободить руки. Откинула в сторону простынь, довольно мурлыкнув, видя мою реакцию.
Невесомо касаясь возбужденного члена, стала водить пальчиками вверх-вниз. От того, что связаны руки и закрыты глаза, ощущения нереально усилены! Моя девочка явно наслаждается тем, что сейчас связана не она, и позволяет себе играть с огнем.
Влажные поцелуи стали покрывать мое тело, шею, губы. Ее острый язвительный язычок проник в ухо, лаская и возбуждая. Девчонка оставляет следы от зубов на моей шее.
Рычу и снова дёргаю чертову цепь. Выдерживает! Какого хрена? Надо бы поблагодарить владельца магазина за столь качественный товар. Но сейчас я хочу вырваться, сгрести ее в охапку и…
— М-м-м… — раздается мой стон, когда на член надевается вибрирующее кольцо. — Ну, Ксю! Тебе конец! — вырывается очередной рык из моей груди вперемешку со сдавленным стоном.
Ведь губы этой невыносимой девчонки ласкают оголившуюся, влажную от желания головку, сто крат увеличивая эффект игрушки. Снова дергаю цепь и сипло заявляю:
— Лучше прячься! Когда я освобожу руки и доберусь до тебя… М-м-м… — новый стон.
Ее язык проходит по всей длине, слегка постукивая. Острые зубки прикусывают кожу пульсирующего возбуждения.
— Твою ж мать… Научилась… — выдыхаю, когда жена заглатывает член по самое основание, где расположилось кольцо.
Долгими ласками играясь и доводя меня до грани, эта девчонка отрывается и снимает игрушку, заставляя меня снова рычать и стонать.
Наши языки сталкиваются в поцелуе. Снова дергаю цепь изо всех сил, и она с жалобным лязгом поддается, Малышка вздрагивает, а я мигом переворачиваюсь, оказываясь сверху. Скидываю повязку и затуманенным, обезумевшим от возбуждения взглядом пожираю ее.
В красивых медово-карих глазах нет страха. Ксюша готова принять меня. Врываюсь, растягивая девушку собой до предела. Громкий женский стон и горячее, истекающее желанием лоно говорят лучше любых слов. Мы оба заведены до предела. Еще немного и будет взрыв.
Поднимаю ее ноги выше, закидывая себе на бедра. Ксюша обнимает меня за шею, трется торчащими сосками о раскаленную кожу. Стонет.
Скрещиваю наши пальцы у нее надо головой, упираясь руками в подушку. Малышка сжимает ладони, помогая мне держать упор.
Резкий толчок… Стон… Еще один…
Ее бедра поднимаются выше. Ксю трется об меня раскрытыми губками, возбужденным клитором.
— Еще детка… Ну же… Кончай… Не могу больше!
Еще удар, до конца… Девушка прикусывает губу. На ней выступает капелька крови. Слизываю языком.
— Да! — почти кричит она. — Ах-х… — пальцы сильнее сжимаются на шее.
Мою любимую женщину накрывает сильнейший оргазм.
Ксюша дрожит подо мной. Пульсирует, стонет и трется, продлевая свое удовольствие. Я улетаю следом, отдаваясь наслаждению, собирая ее стоны губами, вжимаясь сильнее бедрами, чтобы ощутить кожей, как пульсирует ее клитор в агонии безумного удовольствия.
