— Помоги мне, Вить, — прошу его, забив на то, что мы мало знакомы и еще недавно общались строго на «Вы». Я интуитивно чувствую, что ему можно верить.
— У меня смена заканчивается в шесть. Я приеду к тебе, и мы поговорим. Номер пробью, инфу привезу с собой. Не делай глупостей до вечера, — просит он. Нервно хихикаю этой формулировке.
— Обещаю, — отвечаю.
— Вот и умница. Не жри там больше ничего. Мне твоя голова свежей нужна.
— Не буду.
Мне бы узнать, как там Ярослав. Аккуратно выхожу из палаты в сторону туалета. Честно захожу в помещение с несколькими кабинками, мою руку. Обратно иду мимо палаты к посту медсестры. Милой женщины нет, сидит другая, чуть помоложе.
— Простите, — обращаюсь к ней облокотившись руками на деревянную стойку. — можно мне как-то узнать, как мой муж? Мне говорили, что он пришел в себя, но больше ничего неизвестно. Я очень волнуюсь.
— Фамилия как?
— Березин. Березин Ярослав Алексеевич, — отвечаю ей. — Он был в реанимации.
Звонит, несет сначала всякую ерунду, про то, что она бедная еще даже чай не пила, так много работы, а потом все же спрашивает про моего Ярика.
— Спасибо, Светуль, — благодарит коллегу на том конце провода.
— Пришел он в себя, но пока в отделение не перевели. Состояние стабильное. Поломали парня, — вздыхает она. — Но у нас хорошие врачи. Подлатают, ты не переживай.
— А мне к нему никак нельзя? Хоть на пару минуточек? — смотрю на нее с надеждой.
— В отделение переведут, будет можно. В реанимацию не пустят. Иди ляг, не ходи тут. Тебе силы восстанавливать надо, — хмурит брови.
— Хорошо, — не спорю.
Скоро Виктор приедет. У него должно получиться провести меня к Ярику. Для него здесь все двери открыты.
Я даже ем. Впихиваю в себя ужин не чувствуя вкуса. Мне нужны силы. Витя приезжает только в половине восьмого. На его куртке капельки воды от подтаявших снежинок. На грубых берцах тоже влага.
— Привет. Номер, что ты скинула, ничего нам не дал. Скорее всего купили специально, чтобы разыграть этот цирк с вашей компанией.
— Столько денег потратить, чтобы уволить меня? Это же бред! — развожу руками.
— Не переживай. Салаев найдет, как вернуть свое и увеличить прибыль за счет нового приобретения. Ты поедешь домой? Ко мне. Чтобы была все время под присмотром, — говорит совершенно серьезно. — Подозреваю, что здесь ты все равно лежать не будешь.
— Не буду, — отвечаю честно. — Я должна забрать у него своего сына, Вить.
— Пойду созвонюсь с врачом, собирайся пока.
— Витя, — зову его. Оглядывается, придерживая пальцами трубку возле уха. — Можешь провести меня к Яру?
***
Собирать особо нечего. У меня из вещей ничего нет. Больничная ночная рубашка и грязное свадебное платье. Растерянно смотрю на еще совсем недавно красивый наряд и понимаю, что поеду в больничной рубашке. Платье оставляю на кровати. Накидываю шубку, втискиваю ноги в жемчужные туфли.
— Ой, е… — осматривает меня вернувшийся Витя. — Я забыл про одежду. Ладно, тут до машины недалеко, а там печка. Дома тоже тепло. Договорился. Сейчас ненадолго к Яру, потом ко мне.
Спускаемся на лифте на первый этаж. Уходим в крыло реанимации. Там уже предупреждены. Нам выдают бахилы, халаты, даже руки обрабатывают антисептиком. Только после провожают к нему.
Мой Березин весь побитый и перебинтованный. Под глазами синяки, губа разбита, на скулах ссадины.
— Аська, — хрипит Яр. Витя тактично выходит в коридор, чтобы нам не мешать.
— Я здесь, — шепчу ему, наклоняюсь и осторожно прижимаюсь к разбитым губам своим.
— Прости меня Насть, — просит Березин. — Не получилось защитить…
Говорить ему больно и трудно. Он делает передышку.
— Не говори ерунды. Ты ни в чем не виноват, — снова целую его. — Поправляйся быстрее. Ты мне очень-очень нужен, — глажу его по лицу и волосам.
Отвел взгляд и молчит. Я не умею его утешать. Всегда было наоборот. Я знаю Ярослава совсем другим. Уверенным в себе, сильным, улыбчивым. Это я всегда плакала у него на груди, а он парой правильных слов сушил мои слезы.
Что говорить? И разве мои слова помогут?
Знаю, какие помогут. Те, что так тяжело мне даются.
— Ярик, — беру в свои ладони его. Костяшки сбиты, два пальца в гипсе. Сломали, уроды! — Яр, я…
— Не надо из жалости, — перебивает он.
— Дурак ты, Березин! — фыркаю. — Люблю тебя, — выдыхаю. Получилось.
Молчит, засранец.
Долго молчит. Смотрит на меня, будто ищет подвох в этих словах. Нет там подвоха. Просто страшно. Однажды я говорила эти слова и потеряла своего мужчину. И сейчас чуть не потеряла, но поняла, что дело не в словах. В людях, которые творят страшные вещи.
— Люблю, — снова наклоняюсь к его губам. Прикасаюсь. Яр осторожно отвечает.
— И я тебя, моя маленькая.
К нам возвращается Витя. Пишет на диктофон показания Березина о нападении, избиении. Все, на что сейчас хватает у Яра сил, опер фиксирует. Жмет ему руку и дает нам еще пару минут наедине.
— Я поеду с ним, — говорю Ярику. — Буду к тебе приезжать. Не могу здесь больше находиться.
— Понимаю, — его мутные зеленые глаза плавно закрываются.
— Не смей прощаться со мной! — шиплю на него. Именно это читается в его тоне. — Мы семья теперь и ты не виноват ни в чем.
— Я не прощаюсь, — гладит мизинцем мою ладонь. — Просто понимаю, что ты приняла решение и пойдешь за Даяном куда угодно. Даже в лапы Самира. Он ведь этого хочет. Сломать и забрать тебя. Но я найду, вытащу и соберу тебя обратно. Опыт в этом у меня уже есть.
— Спасибо, — кладу голову ему на живот и рисую пальцем узоры на одеяле.
Меня подгоняет медсестра. Не слушаю ее. Сижу с Яром до тех пор, пока он не уснет. Оставляю поцелуй на его щеке вкладывая в него всю нежность, на которую я сейчас способна.
Ухожу с Виктором.
Он везет меня в свою квартиру. Маленькая, простенькая двушка, как была у нас с Яном. Уютно, пахнет приятно.
