Фотографию Блинова нам предоставил Руслан, а все остальные извлек из Рунета Арсений.
– Я что-то упустил? – в недоумении спросил я, хватая его за рукав, как только мы оказались на улице. – Зачем нам все эти фотографии? Ты их всех подозреваешь? Какое имеет значение, кто где сидел? Почему Яна оказалась на том же месте? Это случайность? И ты что, правда собираешься привлечь ее к расследованию?
Строганов посмотрел сквозь меня.
– Я, когда искал фото Сенчина, узнал, кем он работает. Ну, какую должность занимает, – задумчиво сказал он.
– Ну? – Он меня заинтриговал. – Министр сельского хозяйства?
– Нет, – покачал головой Арсений. – Возглавляет правительственную комиссию «Культурное Наследие Предков»!
– То-то он Троянского коня поминал, – усмехнулся я. – Но я тебя про другое спрашиваю!
– Доктор! – уставился он на меня своим обычным взглядом (смесь радости и превосходства). – Яну мы, конечно, возьмем. Но со своей женой разбираться будешь сам! Все, хватит болтать! Поехали к ведьме!
Понедельник, 11:45
От услуг Василия на этот раз Арсений отказался. Наверное, чтобы самому покрасоваться за рулем. Я сел назад, чтобы спокойно переписываться с женой, а Яна устроилась рядом с водителем. Если у Черемиса был волчий хвост, то Строганову хорошо бы обзавестись павлиньим!
Гостеприимства у Кима не прибавилось, но Арсений сумел задобрить охотника.
– Я хочу заказать у вас чучело волка! – заявил он. – Деньги не проблема!
Ну конечно, после таких слов нас троих пригласили в мастерскую, где уже красовались два чучела волка, а над ними парил ястреб. Арсений искренне радовался, гладил густую шерсть мертвых зверей, и я подумал, что заказ у таксидермиста был не только поводом войти в дом, но и его мечтой! Мы с Яной не разделяли его радости.
– Я с того-то зверя хотел шкуру сделать! – говорил Черемис. – Но могу и чучело. Но быстро не получится! Я по старинке, как дед учил! Шкуру солью да квасцами натираю…
– А может, я вот этого возьму? – загорелся Арсений, указывая на скалящего пасть волка.
– Да хоть обои́х! – потирал руки Черемис.
– Доктор! – Арсений разве только не прыгал от счастья. – А ты не хочешь детям…
– Нет, спасибо! – быстро ответил я. Тем более что стоили эти манекены, вероятно, огромных денег.
А Строганов извлек из внутреннего кармана плаща толстую пачку, отсчитал охотнику приличную сумму и тут же самым ангельским тоном попросил об одолжении – поговорить с матерью Кима.
– Просто спросить про Арылдаша! – добавил он. – Мы никому ничего не скажем! Клянусь тушей убитого волка! Арылдаш – это зло! А мы – охотники за злодеями! Вы, как охотник на волков, должны нас понять! – убеждал он нахмурившегося Черемиса. – Вы рядом будете стоять! Чего вы боитесь? Это же не на кладбище ночью идти!
– Лучше бы я ночью мертвых пошел кормить, – проворчал Ким, – чем ввязываться в это дело! Ты не понимаешь, – покачал он головой, – тут не город.
– Моя хата с краю, ничего не знаю, – вставил я, наблюдая за внутренней борьбой охотника. Боязливый называет себя осторожным, скупой – экономным.
– Так и есть, – кивнул он. – Мы стараемся не вмешиваться…
– А вы не боитесь, что маньяк вашу жену придушит, когда она в лес пойдет? – вдруг спросила Яна.
– Тьфу на вас! Типун на язык! – взвился мариец.
Понедельник, 12:30
В доме Черемиса ничего не изменилось с нашего первого посещения. В кресле восседала «старая ведьма», как ее окрестил Василий. Хозяин шуровал в печке кочергой и подбрасывал в огонь поленья. Жена Кима готовила обед, и ароматы еды перемешивались с дымком из печки. А Яна удивленно вертела головой, разглядывая ковры на стенах.
– Здравствуйте! – громко обратился к пожилой женщине Арсений. – Нам нужна ваша помощь! Помните, вы говорили, что в сентябре видели Арылдаша, причем двуглазого? А можете вспомнить, какое это было число?
Бабка молча исподлобья взирала на Строганова. Тот решил, что она не слышит, и стал повторять еще громче.
– Чего орешь?! – вдруг оглушительно каркнула она. Мы все, включая Арсения, аж подскочили.
– Мама, он вас спрашивает… – попытался помочь сам Ким, но она его перебила.
– Я лучше тебя слышу, чего он спрашивает! – на весь дом сообщила она. – Когда я говорю, что нужно ийтить на кладбище, у вас дела! А теперь припекло… И чего мне вспоминать число? Можно подумать, я могу в другой день ийтить! 14 сентября – поминание усопших! А я в воскресенье, пятнадцатого, ходила! Спозаранку. Еще до восходу.
– И видели его? – вскричал Арсений и подлетел к ней. – А можете по фотографии узнать? Он или нет? – и он поднес к лицу сердитой бабки фото Блинова.
– Ну что, Арылдаш? – Строганов нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
Бабка, скорчив недовольную мину, вначале смотрела на Арсения, но потом все-таки перевела взгляд на снимок. Ким подал ей очки в старой черной оправе.
– Нет! – недовольно ответила она.
– Как нет?! – теперь кричал Арсений. – Да вы присмотритесь! Может, не разглядели в темноте-то? Он близко к вам подходил? Вы его вообще хорошо видели?
– Я его видела сердцем! Потому и узнала, – хмуро сказала она. – Этот тоже злыдень. Но не тот.
Ким заглянул Арсению через плечо, увидел фото и удивленно присвистнул.
– То ж Димка-ковуч! – сказал он. – Мать, не узнали его?
– А посмотрите, пожалуйста, еще, – попросил Арсений и передал ей всю пачку фотографий. – Может, среди них увидите? Глазами или сердцем. Хоть почками, – очень тихо добавил он.
Строганов выглядел так, как если б ему вместо чучела волка вручили мягкую игрушку.
– Нет здесь Арылдаша, – недовольно ответила старуха. – И не может быть.
– Это еще почему? – не слишком вежливо поинтересовался Арсений.
– Да потому! – отрезала бабка. – Не нашелся еще тот умник, чтобы нелюдя зафотографировать! Увидеть-то можно. А на пленку снять? – и она пожала полными плечами. – Кстати, тут у тебя тоже изуверы есть…
Арсений, поджав губы, забрал снимки и, коротко попрощавшись, пошел к выходу.
«Уродливый факт способен погубить прекрасную гипотезу», – подумал я.
Понедельник, 13:30
– А дата ведь совпадает, – сказал я угрюмо молчавшему Строганову.
– А почему она сказала, что на этих фото тоже изуверы есть? – поинтересовалась Яна, рассматривая снимки. – Может, она сердцем что-то увидела? И насчет этого… как его?
– Арылдаша? – подсказал я.
– Ага, – кивнула девушка. – Расскажете?
