Про трудовую книжку я совсем забыл, но признаваться в этом не собирался.
– Если я в отделе кадров попрошу ее трудовую, то по заводу поползут ненужные слухи. Как я объясню, что заинтересовался биографией какой-то уборщицы производственных помещений?
– Тоже правильно, – согласился Клементьев. – Я созвонюсь с Шаргуновым, решу этот вопрос.
– Часовщикова в нашем городе живет всего полгода. До этого она была прописана в городе Бердске Новосибирской области.
– Спасибо, что про область напомнил! – поддел меня Клементьев. – Я же без твоей подсказки не знал, где Бердск находится.
– Может, послать поручение в Бердск, проверить ее по бывшему месту жительства?
– Давай дождемся личного дела из Красноярска, а там решим, что делать дальше. Пока я усматриваю здесь вот что. У нас есть трое подростков примерно одного возраста. Почему подростков? Сделаем две отсечки. До 1939 года уроженка Одессы не могла попасть на территорию Польши, а после 1946 года Прохоренков покинул Западную Украину. Прохоренков и Горбаш из одного района, вполне возможно, что они были знакомы в период с 1939 по 1946 год. По твоим наблюдениям, Прохоренков знаком с Часовщиковой. Логично предположить, что перед войной или во время немецкой оккупации они встретились, и произошли некие события, которые аукнулись только сейчас. Когда Горбаш к нам переехал?
– В 1970 году. До этого он жил в Свердловской области.
– В военкомате должно быть его личное дело. Подними, посмотри, откуда он призывался в армию и где проходил службу. Вот еще что. Часовщикова отбывала наказание в местах лишения свободы Красноярского края. Там же проходил службу в ИТУ Прохоренков. Если они в одно время находились в одном месте, даже по разную сторону колючей проволоки, то мы на верном пути.
– Что такого могло произойти между подростками, что они через сорок лет решили свести счеты?
– Кто его знает! – пожал плечами Клементьев. – Война – дело темное. На первый взгляд еврейка Часовщикова не могла сотрудничать с немцами. Но история знает немало примеров, когда абвер использовал подростков-евреев в разведывательных целях.
Еще вариант. Война тут ни при чем, а их ненависть основана на личных взаимоотношениях. Скажем, Горбаш соблазнил юную Часовщикову, пообещал жениться после войны, но слова не сдержал. У обманутой Сары из-за этого вся жизнь пошла наперекосяк. Судя по ее биографии и нынешней работе, она мало хорошего видела. Не будем гадать на кофейной гуще! Подождем личное дело Часовщиковой.
На другой день я выкроил время и забежал в военкомат. После долгих препирательств и требований принести официальный запрос начальник отдела учета военнослужащих запаса сжалился надо мной и выдал личное дело Горбаша. Сведений в нем было немного. Призвался в армию в 1949 году из г. Львова. Номер воинской части, где он проходил службу, мне ни о чем не говорил, но после демобилизации Горбаш стал на учет в военкомате Октябрьского района города Свердловска. Следующая отметка о постановке на учет была уже в нашем городе.
Вечером того же дня нас собрал начальник уголовного розыска и объявил:
– Завтра четыре человека должны выехать на сельхозработы, на овощебазу. Желающие есть?
Желающих, естественно, не было. Это во время учебы работа на овощебазе воспринимается как дополнительный выходной, а в уголовном розыске преступления за тебя никто раскрывать не будет. Проболтался на базе день – наверстывай упущенное в личное время, по воскресеньям работай!
– В честь чего такая кара на наши головы? – спросил Матвеев, самый результативный инспектор в уголовном розыске. Спросил бы я – меня начальник в порошок бы стер, а Сереге Матвееву любая дерзость прощалась.
– Праздник на носу! Руководство города хочет, чтобы на прилавках появились съедобные овощи, а не одна гнилая картошка. Райисполком спустил разнарядку на двадцать мужчин. Вьюгин раскидал по службам. От нас поедет четверо, от БХСС – один. Кто поедет? Желающих нет. Тогда пошлем в бой молодежь. Первым запишем Лаптева.
«Классно! – подумал я. – Завтра на картошку, в субботу на инструктаж, в воскресенье – в оцепление на демонстрацию. Спрашивается, когда личной жизнью заниматься? День седьмого ноября, конечно же, святой праздник, только он у меня два дня жизни сожрет и ничего взамен не даст».
Для поездки на сельхозработы мне пришлось приодеться. У соседей по этажу я одолжил старенькую телогрейку, рабочие штаны и кирзовые сапоги с утепленными стельками. Спортивную шапочку взял свою.
В четверг утром я был на проходной овощебазы, встретился с коллегами, одетыми под стать мне. Со стороны нас можно было принять за бригаду грузчиков, изгнанных с овощебазы за пьянство. Распределением работ занимался пузатый мужик в очках.
– Вы встанете на сборку контейнеров для картофеля, – распорядился он. – Погрузчик будет подвозить сложенные контейнеры, вы их будете собирать и составлять в рядок. Другой погрузчик заберет готовые контейнеры и доставит к месту сортировки. Сразу предупреждаю: контейнеры старые, для их сборки потребуется физическая сила. Крушить ничего не надо, но если контейнер не раскрывается, разрешаю воспользоваться молотком.
Ангар, куда нас определили работать, был гигантских размеров – метров сто в длину, не меньше. Вдоль стен огромными кучами была насыпана картошка, по проходу сновали погрузчики. Около куч копошились женщины и девушки в старой, поношенной одежде. Они вручную сортировали картофель: гнилые клубни – в один контейнер, годные для продажи – в другой.
Через полчаса после начала рабочего дня мы уже знали расстановку сил. Рядом с нами работали учащиеся техникума бухгалтерского учета, далее – сотрудники райисполкома, поликлиники, военкомата и еще каких-то государственных учреждений. Старшеклассников в этот раз решили не привлекать. Бросалось в глаза отсутствие рабочих с предприятий города. Обменявшись мнениями, мы решили, что пролетариату накануне главного пролетарского праздника незачем в гнилье копаться. Бездельникам, вроде нас или врачей из поликлиники – самое то, а вот учетчицам и кладовщицам с машиностроительного завода незачем маникюр портить.
Мару я заметил почти сразу, как вошел в ангар. Она ловко перебирала картофель, отбрасывая гнилые клубни в специальный контейнер. Меня девушка не замечала, настолько была увлечена работой.
Через два часа мы собрались на перекур, сели в кружок вокруг стопки сложенных контейнеров.
– Мужики, так дело не пойдет! – обратился к нам парень из БХСС. – Может, скинемся? Я с местными договорюсь.
Мы поддержали его предложение, сбросились по три рубля. Шустрый сотрудник пошептался с водителем погрузчика, и к следующему перекуру тот привез две бутылки «Пшеничной».
– По семь пятьдесят бутылка? – поморщился инспектор Андреев. – Что так дорого-то? Она же всего пять тридцать в магазине стоит!
– Ты походи по базару, может, дешевле найдешь! – ехидно предложил инициатор покупки. – Скажи «спасибо» за сервис! Водку к столу привезли, два плавленых сырка на закуску дали. Ну что, причастимся по маленькой?
