Начав давать показания, Часовщикова в подробностях рассказала, как ее насиловали и избивали, как она, босая, шла по ночному лесу. Расчувствовавшаяся секретарь судебного заседания чуть не заплакала, представив, какие испытания выпали на долю девочки Сары. Прокурор, суровый мужчина в годах, заметил в кулуарах суда:
– Если бы ее судили в Америке, присяжные заседатели вынесли бы оправдательный вердикт и потребовали у родственников Горбаша компенсировать материальный вред подсудимой. Что сказать – умеет гражданка Часовщикова на жалость давить!
Процесс по обвинению Лазарева и Часовщиковой шел полгода. За совершенные преступления Лазарева приговорили к высшей мере наказания – расстрелу, Часовщикова отделалась двенадцатью годами лишения свободы. По эпизоду нападения на кассира суд ее оправдал.
Выслушав приговор, Лазарев воскликнул:
– Если есть Бог на свете, ты, Сара, до освобождения не доживешь!
Часовщикова в ответ только ухмыльнулась. Ее приговор устраивал.
Глава 30
В середине декабря у меня были худшие показатели в отделе, но как только Мара стала изобличать Часовщикову, появилось свободное время, которое я полностью посвятил работе на участке. За оставшиеся две недели мне удалось выровнять положение и даже обогнать кое-кого из коллег по числу раскрытых преступлений. На совещании по итогам года начальник уголовного розыска пригрозил, что если я и дальше буду работать спустя рукава, он примет «жесткие меры». Какие именно, не уточнил.
Шаргунов, узнав о совещании, предложил мне перейти в уголовный розыск Центрального РОВД. Я отказался.
В начале января к работе на заводе приступил новый главный инженер. Он быстро разобрался с объемами поставки муки и решил навести в этом деле порядок. Главного технолога хлебокомбината и Маркину вызвали к директору и предложили уволиться по собственному желанию. «В противном случае я приглашу для ревизии сотрудников ОБХСС», – пригрозил преемник Горбаша. Почему он решил избавиться от двух технологов из четырех, я так и не понял. Наверное, Полубояринов проявил волю и отстоял сотрудниц, с которыми работал дольше всего. Бывший главный технолог Лысенко перевелась в управление хлебопекарной промышленности на незначительную должность, Маркина уехала в соседний город. С переездом ей помогал водитель-дальнобойщик, с которым она возобновила отношения.
Прошел месяц, потом второй. План по выпуску продукции хлебокомбината не изменился. Поставки муки не сократились. Все вернулось на круги своя, только с другим составом участников. Стоило ли огород городить, изгонять в провинцию хорошенькую женщину Татьяну? Она из всех технологов была самой безобидной.
Избавившись от потенциальной соперницы, Калмыкова расцвела, стала намекать, что нам неплохо бы узаконить отношения, но переезжать ко мне в общежитие категорически отказывалась. Я же не собирался лишаться собственного жилья, полученного с таким трудом.
Двадцать третьего февраля, в священный мужской праздник, часов в шесть утра в дверь настойчиво постучали.
– Андрей Лаптев, вставай! – раздался знакомый голос. – У нас – ЧП! Там это… в теплоузле… Полубояринов велел за тобой послать!
Как ошпаренный я вскочил с кровати, как был, в одних трусах, выскочил в коридор. За дверью стояли выпившие мужики с моего этажа. Вчера они весь вечер маялись от безделья, не знали, чем заняться, к утру разжились спиртным и решили пошутить.
– С праздником! – поздравил меня Мистер Понч.
Я хотел высказать все, что думаю о нем и его шутке, но не успел рта открыть, как один из парней протянул новенький полиэтиленовый пакет:
– Это тебе гостинец от Татьяны. Она вчера приезжала кое-какие вещички забрать. Тебя дома не было, она пакет нам оставила. В нем была бутылка коньяка, мы не удержались – выпили. Если что, сегодня скинемся и новую купим.
– Я сегодня на дежурство заступаю. В другой раз купите.
В пакете оказались записка и игрушечная собачка, купленная в столе заказов универмага.
«Андрей! У меня все хорошо. Я выхожу замуж. Собачку оставляю на память. За шербет – отдельное спасибо. Хочется верить, что ты выбросил его из-за меня. Татьяна».
Я скомкал записку, поставил собачку на стол, накинул на шею полотенце и пошел умываться. Мужики еще не разошлись, стояли в конце коридора.
– Классно получилось! – восторгался Мистер Понч. – Представь, ты спишь, а в теплоузле новый висельник объявился. Какое чудное начало нового рабочего дня!
Приоткрыв дверь, высунулась заспанная девушка:
– Когда вы уже разойдетесь, алкаши проклятые! Еще целый час спать можно, а вы ржете, как табун лошадей!
Мужики что-то ответили ей, началась словесная перепалка. Общежитие жило своей обычной жизнью. Я был частью этой жизни, и это мне нравилось.
