- Я Вас внимательно слушаю.
- Как Вы уже знаете, завтра Золотову переводят в ожоговый центр Института имени Вишневского. Там ей пересадят кожу. Дмитрий, у Киры порядка сорока процентов ожогов тела, причем преимущественно III степени. Вы, наверное, понимаете, что такие травмы даже при пересадке не проходят бесследно. - Ерёменко пристально посмотрел на Молотова. – А это значит, что тело Киры будет обезображено рубцами на всю жизнь. Конечно, полностью избежать этого не удастся, но если сделать пластику, то можно будет хотя бы придать более эстетичный вид поврежденной коже. Я думаю, для Киры это довольно важно.
- И все же я Вас не до конца понимаю, - нахмурился Дмитрий. – Кире после выписки нужно будет сделать пластическую операцию?
- Не совсем так… Я бы предложил Вам не откладывать пластику на потом, а сделать это прямо сейчас, - пояснил Николай Павлович. – Это, конечно, будет не бесплатно, но если у Вас есть такая возможность, то тянуть не стоит.
- А это обязательно делать сейчас? – уточнил Дмитрий, пытаясь прикинуть, сколько будет стоить подобная операция. – Потом ее сделать нельзя?
- Можно, конечно, - тяжело вздохнул доктор. – Просто позже эта операция будет менее эффективна.
- Понимаете, Николай Павлович, я Кире практически никто, - невольно начал оправдываться Молотов. – Раньше нас связывали романтические отношения, но мы расстались. Такие проблемы она должна решать сама. Да, я могу ей чем-то помочь, привезти какие-то вещи, но что касается такой глобальной помощи – извините, это уже ее проблемы.
- Да, я все понимаю, - отвел усталый взгляд Ерёменко.
- Сейчас у меня все деньги пущены в оборот, и выводить их я не стану, - решительно заявил Молотов, убеждая в этом скорее себя, чем врача. – В данный момент лишних средств у меня нет. Если бы были, я бы еще подумал, а так... К тому же у нас с Кирой сейчас отдельная друг от друга жизнь.
- А есть ли еще кто-то, с кем бы я мог связаться по данному вопросу? – поинтересовался хирург.
- Нет, - подавив в себе желание назвать номер Золотовых в Рязани, ответил Дмитрий.
- Ну, значит не судьба, - произнес явно расстроенный Николай Павлович.
- К Кире-то можно? – спросил Дмитрий, понимая, что разговор окончен. – Я ей молока принес, как Вы и говорили.
- Да, идите, - разрешил доктор.
Кивнув, Молотов вышел из кабинета и направился в палату Киры. По дороге раздумывал над словами врача, но считал, что поступил правильно. Да, он согласился помочь Кире, но это вовсе не значит, что теперь он обязан взять ее проблемы на себя. Он и без того жертвует личным временем, которое мог бы потратить на себя или свои новые отношения.
Бесшумно открыв дверь палаты, Дмитрий замер на пороге: медсестра подсоединяла к подключичному катетеру Киры капельницу с каким-то раствором. Действия женщины были настолько небрежны и грубы, что это было заметно даже постороннему наблюдателю, а Кира лишь стискивала зубы, вытягиваясь в струнку, но при всем при этом не издавала ни звука. Только когда медсестра дернула ее за плечо, чуть приподнимая девушку, она не выдержала и застонала от боли.
- Что ты тут пищишь? – ворчливо процедила женщина. – Потерпишь, ничего с тобой не случится, - добавила она и, неряшливо накинув на пациентку простынь, заметила стоящего на пороге Дмитрия. – Мужчина, выйдите за дверь, пока я не закончу!
Молотов, нахмурившись, вышел в коридор и закрыл за собой дверь, в который раз за день удивляясь бездушности младшего медперсонала этого лечебного заведения. Буквально через минуту женщина вышла из палаты и, смерив его надменным взглядом, собралась пройти мимо. Молотов бросил ей вслед недовольный взор и негромко, но с нотками осуждения спросил:
- А Вы со всеми своими пациентами так обращаетесь? Или именно эта она Вам чем-то не угодила?
- А почему я с ней должна как-то по-особому обращаться? – остановилась та и посмотрела на Диму. – Зарплата у меня мизерная, всех не нажалеешься. Их тут много таких. Бесплатно только родственники ухаживают, - явно намекнула на взятку медсестра.
- Я понял Вас, - ответил Дмитрий и достал бумажник. Вынув из него несколько купюр, подошел к корыстной женщине и сунул деньги в карман ее халата. – Если какие-то проблемы, говорите мне, а не издевайтесь над этой девочкой. Ясно?
- Конечно, - тут же заулыбалась медсестра и, пожелав мужчине хорошего дня, ушла дальше по своим делам.
«Надо будет уладить этот вопрос и в Институте имени Вишневского, - провожая ее тяжелым взглядом, подумал Молотов. – Наверняка не только тут работают подобные личности. А с таким отношением Золотова домой точно вернется вперед ногами».
Даже несмотря на то, что Кира предала его, такого исхода для неё он не желал. Снова войдя в палату, Дима направился прямиком к кровати. Взяв стоящий неподалеку стул, стал вглядываться в ее бледное лицо. В уголках глаз Киры виднелись слезы, которые та усиленно сдерживала. Ему вдруг резко захотелось дотронуться до нее, погладить по белокурым волосам, но он вовремя себя отдернул. В памяти тут же всплыло видео, на котором Золотова беззастенчиво обжималась с мужиками и получала от этого наслаждение.
- Привет, - увидев Диму, попыталась улыбнуться Кира, но вместо этого у нее вышла какая-то непонятная гримаса. – Ты смог прийти?
- Как видишь, - ответил он равнодушным тоном. – Но я ненадолго. Привез тебе немного молока – врач разрешил. А остальное вроде у тебя все есть.
- Спасибо, - поблагодарила она.
- Ну и что ты планируешь дальше делать? – поинтересовался Молотов, вглядываясь в потускневшие глаза Золотовой.
- В плане чего?
- Ну, в институт тебе теперь дорога закрыта, по крайней мере, в твой – физкультурный, - стал рассуждать он.
- Может быть, я смогу в него вернуться, когда восстановлюсь, - неуверенно произнесла она.
- Ну-ну, - усмехнулся Дима. – Подумай сама, Кир, какая из тебя теперь спортсменка? Не говори ерунду! Лучше подумай, в какой ВУЗ будешь переводиться.
- Дим, сейчас для меня это не самый главный вопрос, - тихо ответила Кира.
- Нифига ты не меняешься, - бросил хмурый Дмитрий. - Ты и до того не любила о будущем задумываться. Всегда жила одним днем. Видимо, горбатого могила исправит. Ты лучше подумай, как со своей матерью объясняться будешь. А мне пора…
